не особенно люблю. Мать для меня всегда была источником опасности. А с другой – это что-то биологическое. Мне хочется чтобы она подошла ко мне обняла, приласкала. И я точно знаю, что если она это сделает, я буду вокруг нее бегать как щенок. Но я слишком хорошо знаю свою мать.
– Мама, это я, Ника, – подаю голос, неуверенно заходя в прихожую. Тут все как и было. Те же занавесочки на мутных окнах, половичок, деревянный пол, полусухой цветок в горшке, на подоконнике. Мать никогда не была хорошей хозяйкой, да и с возрастом ею не стала.
– Тут странно пахнет, – замечает Алиса, совсем шепотом. И правда. Привычный для меня запах дома отдает удушливостью, которой до этого не было. Не пойму с чем это связано. Мама стала еще меньше убирать? Или запах из-за того что жильцы злоупотребляют алкоголем? Эти мысли проносятся в моей голове за пару секунд, пока раздаются тяжелые шаги из дальней комнаты.
Мама.
Она появляется на пороге прихожей, в видавшем виды халате, неопрятная, с очками на носу, растрепанная. Увидев меня, замирает, переводит взгляд то на меня, то на Алису, поражаясь что мы явились к ней, да еще и без предупреждения. Проще поверить что мы галлюцинация.
– Ника, ты что ли? – подходит ближе, после чего неожиданно для меня неуклюже целует в щеку, обдавая запахом пота. Я целую ее в ответ. Надо же, она как будто и рада мне. Даже странно.
– Привет, мама, – улыбаюсь, – Я с Алисой, это моя дочь.
А вот присутствие ребенка мать злит. Кивая на на девочку, она произносит:
– Ты значит ее все-таки нагуляла, да?
– Мама! – мне не хочется при ребенке обсуждать подобное, но мать не успокаивается:
– Говорила я тебе, чтобы блюла себя. А ты что приехала-то? Сколько лет мать не вспоминала, и тут явилась, не запылилась! Небось выгнал-то тебя муженек?
– Выгнал, – киваю, а она усмехается:
– И с твоей нагулянной девахой выгнал. А я тебе говорила что не ровня он тебе! Что ты долго с ним не проживешь. – замолкает, видимо что-то вспоминая, затем выдает: – И правильно он сделал. Нечего своим свиным рылом в приличные семьи лезть!
Мама умеет поправить самооценку, ничего не скажешь. Впрочем, так всегда было.
– Мам, можно мы зайдем? Устали очень.
– А ты надолго ко мне, звезда? Зайти она хочет.
– Надолго, нам пока что жить негде…
Мать продолжает стоять, преграждая собой проход. Думает, пускать нас или не стоит.
– У меня нет денег содержать два рта!
– У нас есть деньги на продукты, – тут же сообщаю, – А еще мы будем помогать по хозяйству.
– Ладно, иди в свою комнату, там эту, как ее… Поселишь. Сразу давай три тысячи, чтобы я хоть смогла что купить, кормить вас… Ртов-то теперь…
– Я могу перевести на карту.
– Карту?! Какую карту?! Ты мне давай так деньги, чтобы я их видела! А все эти карты, это все ерунда! Деньги должны в доме храниться!
– Я тогда переоденусь и сниму в банкомате, – разуваюсь, беру чемоданы и заношу их
