комнате, Катя садится напротив. Я ковыряю вилкой курицу, вкус еды я не ощущаю.
– Рассказывай! – твердо и тихо произносит Катя, и я, стараясь не давать волю слезам, выкладываю все как есть: и про то что Данила стал приходить выпившим, и как орал на меня, и даже однажды ударил. Причем просто так.
– Погоди, за что ударил? – Катя хмурится. По ее лицу вижу – возмущена и недовольна. Но говорить об этом не будет. Катя никогда не высказывает свое мнение, если его не спрашивают, справедливо считая, что в каждой семье свои устои и традиции.
– Я и сама не поняла. Он был выпивший, но не сильно. Недели две назад было, – задумываюсь, – Он вернулся с работы, поздно, ребенок уже спал… А я никогда не ложусь, я всегда жду его ужинать. И вот он пришел, и я говорю что ждала его на ужин. А он мне – я поел в ресторане, твой ужин мне нафиг не сдался. И вообще мне было хорошо без тебя. А я ему и говорю, если есть не хочешь, может чай попьем? Он подходит ко мне вплотную и говорит: «Ты тупая? Ты не понимаешь что я говорю?». Я отвечаю, понимаю, просто я хотела… И он меня бьет. Пощечина. Это было первый раз за всю нашу семейную жизнь. Причем ничего не предвещало…
– Сильно ударил?
– Не особо, но я все-таки едва не упала. Рядом был стол, я за него схватилась.
– А потом он извинился?
– Нет, – мотаю головой, – Потом он мне угрожал что будет меня бить, если я что-то не так скажу или сделаю. Потому что уже бил, и я знаю что он может.
Воцаряется молчание. Катя переваривает сказанное, кисло разглядывая крошки на столе. Наконец выдает:
– У тебя есть объяснение произошедшему? Почему он так поступает? Может ты заметила момент, когда все поменялось? Ты же сама говорила, что раньше он был ласковый, нежный, заботливый. А потом что? Крыша уехала?
– Я ничего не делала… – начинаю объяснять, но Катя мотает головой.
– Нет-нет, я не говорю что ты что-то сделала. Или, не дай бог, что ты в чем-то виновата. Просто было бы неплохо разобраться что на него нашло. Согласись, ведь от этого еще зависит какие алименты ты получать будешь. Ты же с ребенком, а не сама по себе.
– Данила сказал что алименты платить не будет.
– Вообще-то Алиса – его кровная дочка. Знаешь, кто Даня после этого? – Катя с трудом сдерживается, чтобы не начать грязно ругаться, но все-таки сдерживается.
– Да знаю. – качаю головой, – Ума не приложу, что ему сделал ребенок. Ведь он любил Алиску, а тут такое…
– Может у него любовница? – логично предполагает подруга, на что я пожимаю плечами:
– У такого мужчины как Данила может быть тысяча любовниц, я же не дура… Но только ни одна женщина не могла и не может так на него повлиять. И ладно бы только меня выгнал. Но дочь? Нет, дело не в любовнице.
Снова молчим. И тут Катю осеняет достаточно логичная мысль:
– А что, если Данила сделал тест ДНК и узнал что его дочь – не его? Ты же говорила как-то, что у них с первой женой были проблемы по этой части?
Киваю. А вот об этом я и не подумала.
