Отрубиной компаньонки.
Тиса до сих пор и не подозревала, что, оказывается, так жестоко была обделена. Но решила не рассуждать на эту тему, а дождаться решения хозяйки по поводу просьбы в письме. Но, по-видимому, Марья Станиславовна Отрубина не торопилась в этой жизни ни в одном деле.
– Вы играете на музыкальном инструменте? Или поете? – продолжала она пытать гостью.
Тисе пришлось признаться, что эти таланты обошли ее стороной. Наверняка такие ее ответы приведут к тому, что все же придется искать съемное жилье, как и предполагала изначально. Возможно, к лучшему. Все же такой пышный дом вызывал у нее стесненность.
– Уж лучше вашей Лизоньки, никто не поет, матушка, – подала голос одна из компаньонок. – Ее голосу позавидовал бы и соловей.
– Моя дочь и в самом деле великолепно музицирует, но, к сожалению, редко когда пребывает в подходящем настрое, – благодушно произнесла Отрубина. – Очень жаль, что вы не музицируете. Тогда, быть может, м-м… вы почитайте мне сонет. А то Есения уже устала.
Смиряясь с чудачеством хозяйки, девушка присела на край кресла и приняла из рук компаньонки томик стихов.
– Отсюда, – пальцем показала нужную строфу женщина.
– Твой дивный лик в вуали ночи, Я не устану созерцать, И твои губы, носик, очи, И твою грудь, и твою стать…
Тиса читала, и не могла отвязаться от мысли, что поэт явно стремился разобрать свою избранницу на мельчайшие части, а затем каждой отдельно написать по оде.
Отрубина откинулась в подушки и закрыла глаза.
– Она читает лучше, чем ты, Есения.
Компаньонка обижено чихнула.
– Фоня, отведи гостью к Рине, передай ей, что я велю выделить комнату. И пусть затопит баню, – обратилась хозяйка к служанке, что ожидала распоряжений у двери гостиной.
– Я бы не хотела стеснять, – призналась Тиса.
– И не стесните, – зевнула в кулачок Отрубина. – Если будете вести себя тихо и лишний раз не станете попадаться на глаза его милости. Лев Леонидыч очень занятой человек. Очень. Последний месяц он даже ни разу не был в театре.
Компаньонки округлили глаза. Неслыханная самоотверженность главы дома вселяла в них благоговейный страх.
– Ступайте, милочка. Думаю, вам не терпится передохнуть с дороги, – закончила хозяйка. Тема успела утомить благодетельницу.
Тиса искренне поблагодарила. Приятно, что она избежала досадных расспросов о своей жизни, и том, что за дела привели ее в этот город. В глазах компаньонок читалось любопытство, однако саму Отрубину не интересовала подобная сторона жизни нежданной гостьи. Позже она поняла, хозяйке дома просто скучен любой разговор, не касающийся литературы, музыки или иных искусств.
Выйти из гостиной так просто не удалось. Сначала из коридора послышался детский визг и топоток, и через миг в гостиную юркнула взъерошенная палевая кошка и нырнула ужом под хозяйский диван. «Голубые чепцы» испуганно охнули. Следом за домашним питомцем
