для нее фундаментом морали, в которой к ее радости исключались любые лазейки для помилования лжи. Тиса поглаживала старый переплет, читала постулаты об истине и свидетельства губительности кривды, и чувствовала, как выстраиваются в упорядоченную цепь ее смятенные мысли. Уходят сомнения в правильности принятого решения, поднимается со дна души, задремавшее было, праведное негодование. Сейчас даже читать не пришлось, все нужные строки всплыли в памяти.
Девушка, не выпуская из рук трактат, уверенно легла на кровать. Давешняя боязнь вымять покрывало бесследно исчезла.
Рич, Агап. На этот раз она пожелала увидеть их.
Нос защекотал запах дезинфицирующего раствора, которым Глафира мыла половицы в лечебном корпусе военной части. В старческих руках зеленела закупоренная пробкой бутыль с настойкой. Заскорузлые пальцы приклеили к стеклу бумагу с надписью «Настой каштановый от кровесгущения».
Лекарь оторвал взгляд от бутыли, и Тиса увидела Рича. Сумрак приемной не сумел скрыть блеск черных глаз юного оборотня.
– Я хочу найти наш табор, дед Агап, – произнес мальчишка. – Раз они не возвращаются, я сам их найду! Я теперь здоровый, я уже не маленький.
– Но и не взрослый, чтобы одному шастать по империи, – проворчал старик.
– Я ведь через лес, никто и не заметит. Вы же отпускали же меня с Тисой Лазаровной?
– Так то ж с Тисой, – не сдавался Агап. – Одного не пущу, и даже не думай сбежать, уши откручу, не посмотрю, что оборотень!
Мальчишка повесил нос. И Тиса почувствовала, как лекарь беззвучно вздохнул.
– Ладно, будет тебе кручиниться. Придумаем что-нибудь, поедем вместе, коли придется, но одного не пущу, – уже мягче произнес старик, и ободряюще сжал плечо мальчишки ладонью. Улыбка ребенка стала ему наградой.
Тиса очнулась от видения как раз вовремя. В дверь стучали. Случилась радость –
ее приглашали в банную.
***
После парной Тисе удалось заснуть на пару часов. Усталость одолела. И если бы не стук в дверь, то девушка проспала бы до самого утра, блаженствуя от того, что, наконец, лежит с вытянутыми ногами. В тесной почтовой повозке о таком удовольствии можно было только мечтать.
Хозяева приглашали на ужин к шести часам.
Отказаться Тиса не решилась. Пришлось со вздохом вставать, расчесывать еще не до конца просохшие спутанные волосы, затем собирать их в тугой узел на затылке, и закреплять шпильками и лентой. С одеждой мороки получилось не меньше – длинная юбка и блузка, которые она посчитала нужным надеть, выглядели настолько измятыми после саквояжа, будто ими конопатили сруб вместо пакли. Поиск гладильни в незнакомом доме занял время, оттого явиться вовремя к ужину она не успела.
Когда Тиса переступила порог столовой, за большим овальным столом уже сидела знакомая ей компания. Во главе хозяйская чета Отрубиных. Марья Станиславовна, необъятно-благодушная. По правую руку от нее ее благоверный
