Да вот только вряд ли до девочки будут доходить эти деньги.
– От чего умер мой брат?
Вопрос прозвучал неожиданно, но грозно и громко.
– Ему резко стало плохо. – Мария быстро отвела взгляд, и ее плечи тут же опустились. Женщина заерзала на стуле, не зная куда деть руки, принялась судорожно сжимать уже измятую салфетку, целая горка которых лежала на столе.
Баа, да она разволновалась не на шутку!
Я же, потянулась к своим бумагам и сумочке, отодвинув все на край стола.
– Почему?
– Не знаю.
Врет. Как пить дать, врет.
– А вы кто?
От неожиданности, я растерялась.
Странно, почему это?
Мужчина смотрел на меня слегка нахмурив брови, но я не улавливала в его взгляде насмешки, презрения или брезгливости. Просто любопытство.
– Я социальный работник. – говорила четко, глядя прямо в глаза своему собеседнику. Первые эмоции от присутствия незнакомца прошли и теперь я чувствовала себя более уверенно, совершенно не стесняясь и не анализируя свои внешние данные. Да и трагедия, которая развернулась в этой семье не позволяла думать о подобных вещах. – Как раз пришла проверить условия проживания ребенка.
– Почему?
– Что почему? – не сразу поняла вопрос.
– Почему пришли? – мужчина закатил глаза. – Ко всем подряд социальные работники не приходят.
– Поступил сигнал в органы социальной защиты.
– Вот как! – мужчина вскинул брови и тут же перевел вопросительный взгляд на Марию. – Странно, с чего бы это. Мария, задаю вопрос в последний раз, если не получу правдивого ответа, буду разбираться до последнего, и если это будет необходимо, дело может дойти до эксгумации тела!
Женщина вздрогнула, будто ее ударили, а потом сделала глубокий вдох и буквально выдавила из себя слово.
– Передоз.
Да уж, все как и предполагалось. Я обратила внимание, как мужчина крепко сжал кулаки, а его кадык нервно дернулся, выдавая реальные чувства, в то время, как лицо застыло безжизненной маской, лишенной любых эмоций. Наверное, ему действительно очень больно и неприятно слышать подобное.
– А все потому, что ты даже не поинтересовался как он живет. – Мария между тем, вдруг ощетинилась, опять превратившись в воительницу. – Столько лет даже ни звоночка. А ведь он ждал! Так ждал, что ты приедешь, поможешь ему…
– Что? – голос мужчины вдруг приобрел стальные, очень хлесткие нотки. – Ждал, что помогу? А что он сделал, чтобы помочь себе? Погряз в наркотиках? А я значит, должен был ему помочь? Приехать, взять за ручку взрослого мужика, вложить туда денежки, и сказать, что жизнь прекрасна? Вы в своем уме? Лешка лет двадцать меня ненавидел, а я должен был быть его спасителем?
Пожалуй, мне все же стоит оставить этих людей выяснять личные отношения. В следующий раз смогу все доспросить.
Как
