выносило.
– Движение руки с мечом – и последний вопль.
– Не надо, – вопила на арене Венера. – Я боюсь!
Нерон ползал у ног Венеры, обнимал ее ноги, шептал:
– Мама. Бедное чрево. Я убил маму.
Он повалил Венеру в сверкающие опилки, он осыпал ее поцелуями.
– Мама. Тебя нет!.. Посмотри, какая у нее грудь, Сенека! Мама была Венера! А как она хотела царствовать! Она боялась моих баб. Она так хотела царствовать, что ложилась со мною в одни носилки! Она соблазняла меня!
– Замолчи, Цезарь!
– А ты опять не выдержал, – засмеялся Нерон. – Да, мама лежала мертвая, а я стоял над нею. и, хохоча и плача, обсуждал ее прелести. Но боги молчали. Почему они всегда молчат? Может, они, как и ты, молча одобряли? Ну, судья, брат Диоген последний, почему не ударила молния в нечестивца?
– Ты – сказал?.. – ответил старик в бочке.
– Не понял! – усмехнулся Нерон и с размаху, страшно ударил его бичом.
– Не бей его, Цезарь. Он все объяснил, – сказал Сенека. – Он считает, что видимый мир – это всего лишь наше испытание.
– Я не знаю, то ли он сказал. Но ты, Сенека, как всегда, промолчал… И мы учтем это, определяя твою плату, – усмехнулся Нерон.
Из подземелья неслись негодующие крики.
– Ты слышишь, Сенека? – взвизгнул Нерон. – Они пришли за мной! Весь город знает: я убил маму! Весь Рим на ногах!
Крики из подземелья раздавались все громче, и Нерон бросился к центру арены.
– Когорты окружают дом! Они приговорят меня к казни матереубийц: они посадят меня в мешок с собакой, змеей и обезьяной! И сбросят в Тибр! Я боюсь!.. А все Тигеллин. Это он натравил меня на маму! И ты это тоже хотел! Вы оба меня с ней ссорили! «Я боюсь!» – Нерон засмеялся. – Так я вопил тогда.
Он взглянул вниз – сквозь решетку.
Опустел пиршественный стол, пустые кубки валялись на мраморном полу. Люди кричали и били пустыми кубками по гулкому полу.
– Ну конечно! Им забыли добавить жратву и питье. И они негодуют, – усмехнулся Нерон, обращаясь к Амуру.
Амур бросился в темноту – исполнять приказание.
– Сейчас, миляги, сейчас, сердечные. – Нерон уже обращался к Сенеке: – И что ты мне ответил тогда?
– «Все обойдется, Цезарь. Я написал твою речь, – спокойно сказал Сенека. – Сейчас войдут сенаторы, и ты прочтешь. Они ненавидели твою мать. Они будут с тобою, Цезарь».
Нерон взглянул на сенатора, и сенатор тотчас прокричал речь:
– «Раскрыт заговор. Было решено убить цезаря и уничтожить великий сенат. Можно сжечь Рим, но можно его отстроить заново. Ибо не камни составляют душу Рима. Жив римский народ, и величаво стоит Рим – пока жив сенат. С болью и печалью сообщаю вам, сенаторы, что во главе заговора стояла наша мать Агриппина».
– Грандиозно! С каким чувством я прочел твою речь!
Сенатор завопил:
– «Да сохранят тебя боги для нас, Великий цезарь!»
