многих переговоров утвержденные взаимною клятвою. Сайдет-Гирей, ненавидимый народом и князьями за его любовь к турецким обычаям, лил кровь знатнейших людей и не мог держаться на своем ужасном троне, быв два раза изгнан племянником, сыном Магмет-Гирея, Исламом; примирился с ним, дал ему сан Калги, грабил Литву и требовал денег от Василия, который, видя ненадежность ханской власти, сделался тем умереннее в дарах. Послы Сайдет-Гиреевы находились в Москве, когда донесли государю, что царевич Ислам идет на Россию. Войско наше заняло берег Оки, стояло долго, не видало неприятеля и разошлося осенью по городам: вдруг запылали села рязанские: Ислам стремился к Коломне и Москве. Но воеводы, князья Одоевский и Мстиславский, оставались на Угре; не пустили разбойников за Оку и с великим уроном прогнали, в числе многих пленных захватив первого Исламова любимца, Янглыча Мурзу. Государь был в Коломне: раздраженный вероломством хана, он велел утопить крымских послов. И с варварами не должно быть варваром. Сам великий князь устыдился такого дела и приказал объявить хану, что послы убиты московскою чернию. Нимало не удивленный их казнью, столь несогласною с народным правом, Сайдет-Гирей винил только своего племянника, будто бы самовольно дерзнувшего напасть на Россию; снова клялся в истинном дружестве к Василию и, нагло ограбив его посла, не мешал крымцам злодействовать в областях Белевских и Тульских. Наконец, сверженный с престола князьями и народом, бежал к султану. Но Россия ничего не выиграла сею переменою: сперва Ислам, властвовав несколько месяцев в Тавриде, а после Саип, бывший царь казанский, утвержденный султаном в достоинстве хана, угрожали нам войною и пламенем, хотя оба, гонимые Сайдет-Гиреем, прежде искали милости в нязе, названом отце Ислама и брате Саип-Гирея: они непрестанно хотели богатых даров.
К счастию, Казань усмирилась на время. Юный Сафа-Гирей, ненавистник России, исполняя желание народа, требовал решительного мира от великого князя, винился перед ним, обещался быть его верным присяжником. Посол московский, Андрей Пильемов, взял с царя, вельмож и граждан клятвенную в том грамоту; а Василий отправил к ним свою с князем Палецким. Но сей знатный чиновник узнал в Нижнем Новегороде, что Сафа-Гирей переменил мысли, умел злобными внушениями возбудить казанцев против России, согласил их предложить ей новые условия мира и даже с грубостию обесчестил посла великокняжеского. Палецкий возвратился в Москву, и государь прибегнул к оружию.
1530 г. Страшное многочисленностию войско в судах и берегом выступило весною из Нижнего к Казани под начальством князей Ивана Федоровича Бельского, Михаила Глинского, Горбатого, Кубенского, Оболенских и других. Сафа-Гирей, одушевленный злобою, сделал все, что мог для сильной обороны: призвал свирепых диких черемисов и 30 000 ногаев из улусов тестя его Мамая; укрепил предместия острогом с глубокими рвами, от Булака Арским полем до Казанки; примкнув новую стену с двух сторон к городу, осыпал ее землею и каменьем. Конные полки московские,
