Нищеброд чертов. Дверь я запер, валим через черный, часа два-три у нас точно будет, пока эта голубая парочка не оклемается.
После этих слов дуэт преступных гениев тотчас растворился где-то за стойками небольшого склада, находившегося за витриной. Громко хлопнули металлические двери.
Боже, за что мне все это. Лежу вот сейчас в луже собственной крови, с разбитым носом, думаю, когда меня придут спасать и спасут ли, а вдруг и вовсе помру от потери этой чертовой красной жижицы, залившей мою единственную и любимую байку?
Неожиданно для меня сзади шелохнулся Пак. Потом сильнее и еще сильнее. Буквально толкаясь и брыкаясь, он пытался освободиться. Жаль чувака: деньги, ценности, еще, может, сотряс какой. Блин, веселая у него работка. Интересно, после случившегося он ее бросит или нет?
– Ты живой? – удивив меня вполне конструктивной и четкой речью, спросил кореец.
Каким-то острым лезвием он разорвал замотанные руки, следом ноги. Выворачивая суставы за считанные секунды из личинуса, превратился во вполне прямоходящего человека, охренеть…
– Да, Миша, вот надо было тебе это упорство, сразу бы притворился, что тебя вырубили, и проблем бы никаких не было… А так нос точно реставрировать придется, – сжимая в кулаке что-то черное, он быстро помог мне развязаться.
Вот реально, на хрена я строил из себя терминатора? Твою мать, это его я считал простофилей?
– Садись, – указав рукой на стул, а после вытащив из-под прилавка аптечку, проговорил Пак.
– Друг, может, сперва копов вызовем, они же уйдут? – не понимая столь неоправданного спокойствия и показушной непричастности к происходящему, спросил я.
– Не уйдут, – приставляя ладони к моему лицу, с какой-то деловитостью и знанием дела стал разглядывать мой нос кореец. – Сейчас будет немного больно…
– Стой, подожди, может, лучше… Ауу… Сука… – зашипел я, обеими руками вцепившись в сидушку старой табуретки.
– О, как новенький, даже лучше, – хлопнув меня по плечу, заявил ростовщик. – Чего приходил-то? Опять с деньгами напряг?
– Да, – косясь на нос и боясь к нему прикоснуться руками, честно ответил я. – Хотел на время ноут заложить, через неделю отдал бы. Хоть там сумма и небольшая была, но, думаю, ты уже мне вряд ли чем поможешь.
– Трех тысяч хватит? – тотчас отозвался Пак. – Подарок, безвозмездно, за то, что ты никому не скажешь о том, что сегодня здесь видел и слышал.
– Хватит. С зарплаты отдам.
– Как знаешь, – не стал долго припираться мужчина, а после, наклонившись, вытащил откуда-то из башмака связку денег, перетянутых резинкой. На его голове из-за прически гриба показалось два мохнатых, не свойственных людям пучка шерсти.
– Пак, что с твоими ушами? – чувствуя себя Красной шапочкой, пришедшей к бабушке с пирожками, нервно сглотнув, спросил я.
Взгляд ростовщика изменился. В глазах блеснули знакомые огни. В этот раз, перемешиваясь
