не беспокоясь, что намокнет полностью. Инохий пытался быстро прийти в себя, чтобы узнать, кто же эта рабыня, как её имя. Тряся головой и брызгая во все стороны, он, пошатываясь, бросился к лесенке, по пути подхватив свой бордовый плащ. Инохий поспешил по ступеням вверх, опасаясь настичь юную красавицу. Лишь достигнув последней ступени, пригибаясь, юный отпрыск знатного рода заметил развивающиеся полы тёмного пеплона, скрывшиеся за первой лачугой рабов. Бегом, согнувшись и прикрываясь ухоженными кустами цветов, Инохий достиг угла этой низкой лачуги и опасливо заглянул за него.
Рабыня не спеша шла вдоль жилья рабов, но юноша продолжал видеть в ней ту обнажённую богиню, от которой потерял рассудок там внизу.
– Эхотея! Эхотея! – послышался слева громкий, очень низкий и скрипучий голос.
Рабыня остановилась и обернулась на голос, высматривая сквозь ряд стройных кипарисов звавшего её.
– Тог! – крикнула ему и помахала рукой. – Здесь я!
Инохия заворожил её голос, он не ожидал такого нежного тембра, таких чарующих ноток, такой природной мягкости.
– Варуций господин наш к нему просил прийти тебя, – басил издали невидимый юноше голос, – гостей провожу я, и на рынок поедешь ты с ним, что-то для работы твоей завтра там приготовить.
– Спасибо, Тог, – вновь её нежнейший голос разнёсся под кипарисами, – уже иду я.
Эхотея поспешила к кипарисам и скрылась за ними. Инохий потерял её из вида, но теперь он знал имя этой богини и место, где можно увидеть эту юную красавицу. Но что его поразило особо, так это отсутствие хозяйской метки на правой руке рабыни чуть ниже локтя на внутренней стороне.
– Не пойму никак, – мысленно недоумевал юноша, – так рабыня дева эта прекрасная или нет?
Постояв у угла лачуги, он привёл себя в порядок насколько смог, двинулся к беседке и уселся внутри, наблюдая за домом титаниды Роании, ожидая выхода своей матери. Лёгкие брызги от фонтана обдавали Инохия влажным туманом, а у него не выходили из головы волнительные виды этой Эхотеи. Ему очень понравилось её имя, а его сердце уже распевало это слово на разные лады, начиная страдать.
– Инохий, сын мой! – услышал он резкий и громогласный окрик матери, вышедшей в сопровождении титанид Роании и Кинеры, вернув уже влюблённого юношу с небес на землю. – Жду тебя!
Она махнула рукой, повелевая подойти. Юноша поднялся и понуро потянулся к повозке, готовой отвезти его и мать в их роскошный дом. Попрощавшись с будущими родственницами, мать и сын выехали через ворота, тяжёлые створки которых распахнул перед ними огромный с бугристыми мощными мышцами привратник-арибиец в одной экзомиде. От Инохия не ускользнул быстрый заинтересованный взгляд своей матери на этого раба, когда они выезжали. Ему в тот момент стало особенно противно от этого
