мать была рядом. Хотелось обнять ее, лечь в постель и чтобы мама закутала ее в одеяло, как маленькую. Хотелось, чтобы кто-нибудь снял с ее плеч все тяготы и позволил уснуть без забот. Флорете, пусть и всегда участливой, не понять истинной глубины ее тоски. Никому не понять.
В ту ночь Людовик приступил к любовным утехам с особой страстью, желая исполнить свой долг и с успехом заключить удачный день посвящения в герцоги Аквитании. Алиенора отвечала ему пылко – казалось, что иначе она потеряет себя, и они закончили соитие, свившись в потный, задыхающийся клубок, отчего у нее осталось ощущение, будто ее протащили через сердце грозы. Людовик и правда вел себя так, словно его поразила молния, а когда они потом молились, он долго стоял на коленях у маленького алтаря, его влажные серебристые волосы упали на лицо, а руки он стиснул так, что костяшки пальцев побелели.
– Я подумала, что нам стоит посетить аббатство в Сенте, – сказала Алиенора, когда они вернулись в постель. – Моя тетя Агнес там аббатиса. Она сестра моего отца и не смогла приехать на свадьбу. Теперь, став герцогиней, я хочу сделать аббатству пожертвование.
Людовик сонно кивнул:
– Богоугодное дело.
– А еще я хочу посетить могилу матери и превратить ее часовню в настоящее аббатство.
Он снова пробормотал согласие.
Алиенора поцеловала его плечо.
– Возможно, мы могли бы подольше остаться в Аквитании.
Она почувствовала, как Людовик напрягся.
– Зачем?
– Еще не все вассалы присягнули нам на верность. Если мы уедем сейчас, они, пожалуй, вообразят, что им все позволено. Нам нужна их преданность, и чем дольше мы тут пробудем, тем вернее будут нам люди. – Она осыпала короткими, чарующими поцелуями его ключицу и шею. – Ты можешь отослать Сугерия и остальных во Францию и будешь сам принимать решения без того, чтобы тебе постоянно указывали, что делать.
Он помолчал, обдумывая услышанное, а потом спросил:
– И надолго нам задержаться?
Алиенора прижалась губами к его шее. «На столько, на сколько получится» – таков был бы откровенный ответ.
– Совсем чуть-чуть, – ласково проворковала она. – Пока не спадет жара, чтобы путешествовать с удобством, и пока вассалы не успокоятся.
Он хмыкнул и перевернулся на бок, отстранившись от нее и натянув простыню на плечо.
– Я подумаю, – послышался ответ.
Алиенора не стала настаивать. Пусть он придет к решению сам, утром, на свежую голову. У нее еще будет время склонить его в нужную сторону – до Сента ехать несколько дней. Чем дольше они останутся в Аквитании, тем лучше для нее.
Ночью Алиенора проснулась от короткого стука в дверь – щелкнула задвижка, вспыхнули факелы. Она рывком села, стряхивая остатки сна, и встревоженно вскрикнула, когда Рауль де Вермандуа отдернул шторы вокруг кровати. Его взгляд мимолетно скользнул по ее растрепанным
