Будешь со мной спорить?
– Нет, госпожа. – Он стиснул зубы и низко опустил голову.
– Что случилось? – Алиенора уже сидела в седле, держа Ла Рейну на запястье.
– Стелла хромает, – сообщила Петронилла. – Мне придется сесть у кого-нибудь за спиной.
Алиенора приподняла брови.
– Твои хитрости шиты белыми нитками, – сказала она. – Хоть по твоему лицу и не догадаешься, Эмери де Ньор выдал вас обоих с головой.
Она посмотрела на молодого рыцаря, который держал своего коня наготове, самодовольно оглядываясь.
– Госпожа Петронилла может сесть на моего коня. – Вперед выехал Рауль. – У этого берберийца широкая спина, он легко выдержит нас обоих.
Алиенора бросила на него благодарный взгляд.
– Спасибо.
Это убережет Петрониллу от беды. Де Ньор опечаленно отвернулся.
Петронилла опустила голову, но бросила на Рауля лукавый взгляд исподлобья, сцепив руки за спиной, как непослушный ребенок.
Рауль покачал головой:
– Надеюсь, Стелла быстро поправится.
– Уверена, что лишь слегка повредила ногу, а с тобой я буду в безопасности, ведь ты такой хороший наездник.
Губы Рауля слегка скривились.
– У меня большой опыт, – ответил он.
Конюх держал серого коня, пока Рауль помогал Петронилле усесться на широкой спине берберийца. Затем Рауль сел перед ней и натянул поводья. Петронилла обвила его руками за пояс, наслаждаясь ощущением сильных мышц. Она представила, как приятно было бы коснуться его кожи без одежды. Она сидела совсем близко, но ей хотелось быть к нему еще ближе. Оказаться внутри его… и чтобы он проник в нее.
15
Тальмонт, лето 1141 года
Алиенора почувствовала знакомые спазмы внизу живота, а внезапная горячая струйка крови меж бедер подтвердила, что она снова не смогла забеременеть. Она позвала Флорету, чтобы та принесла мягкие лоскутки, которые она использовала в такие дни, и притворилась, что не заметила жалости в глазах женщины.
Придется сказать Людовику, что ребенка пока не будет. Но и он наведывался в ее постель нечасто, выбирая лишь разрешенные дни, так что шансы на зачатие были невелики. Откуда появится ребенок, если нет семени для его зачатия?
Спазмы были болезненными, но Алиенора не любила залеживаться в постели и вместо этого села с шитьем к окну, где на ткань падал яркий свет. Когда она взяла в руки иглу, в комнату ворвался Людовик. Его лицо раскраснелось, а в глазах блестели слезы ярости.
– Они мне отказали! – прорычал он. – Как только посмели!
– Кто тебе отказал? – Алиенора отложила шитье и встревоженно посмотрела на мужа.
– Монахи соборного капитула Буржа. – Он потряс зажатым в кулаке письмом. – Они отвергли Кадюрка и избрали собственного архиепископа. Какого-то выскочку по имени Пьер де ла Шатр. Как они смеют отвергать волю и права короля – помазанника
