она.
Рауль знал об осторожности все. В его прошлом было множество любовных романов. Глядя на Петрониллу, он ощущал некоторые угрызения совести, но явно недостаточные, чтобы подчинить себе похоть и хищный порыв. Она была красива, желанна, необузданна, но невинна и исполнена голода, который он чувствовал, потому что отчасти и сам был таким.
Он приподнял ее, чтобы усадить сверху.
– Осторожно, – сказал он. – Не торопись, сердце мое. Немного, а потом еще чуть-чуть.
Петронилла закрыла глаза и прикусила губу. Пришла боль, но она была терпимой, а потом накатило наслаждение, небывалое и такое изысканное, что отчасти напоминало боль. Людовик и Алиенора никогда не испытывали и не испытают ничего подобного. Только она познала наслаждение, и от этого все было еще прекраснее. Она поступала плохо, но как это может быть плохо, когда все так хорошо? А потом мыслей совсем не осталось, и она забыла обо всем, они слились воедино, как она и представляла. Содрогаясь в высшей точке наслаждения, она прикусила воротник его камзола, чтобы не закричать. Рауль обхватил ее, сделал еще три сильных толчка и приподнял над собой, чтобы выплеснуть семя вне ее тела.
Когда она рухнула на него, Рауль, задыхаясь, откинул голову назад. Его сердце бурно билось в груди. Такого неистового возбуждения он не испытывал с тех пор, как был зеленым юнцом, со своей первой женщиной.
Петронилла, едва дыша, тихо засмеялась.
– Я хочу еще раз, – сказала она с сияющими глазами.
Он посмотрел на нее с сомнением, но усмехнулся.
– Не сегодня, doucette. Нас будут искать. Прогулка на свежем воздухе не должна затянуться до рассвета, а мы и так с тобой задержались. К тому же мне нужно время, чтобы собраться с силами, даже если ты уже готова.
– Тогда завтра?.. – Она наклонилась и поцеловала его, доказывая, как быстро учится.
Он провел рукой по ее затылку и с неторопливой тщательностью поцеловал в ответ.
– Посмотрим, что можно будет сделать.
У него была с собой салфетка с пиршества, и он стер ею следы их занятий любовью с ее бедер и между ног.
– Дай мне, – сказала Петронилла. – Я брошу ее в огонь.
Он отдал ей салфетку и помог подняться. Она отряхнула платье и повернулась, чтобы снова поцеловать его, наслаждаясь покалыванием его щетины и твердостью рук на ее талии.
– Пойдем, – сказал он. – Пора превращаться в скромную молодую даму.
Петронилла притворно зевнула.
– Свежий воздух пошел мне на пользу; думаю, сегодня я буду спать хорошо, и даже очень.
Рауль проводил ее до лестницы, ведущей к двери ее покоев. Оглянувшись, убеждаясь, что никто не смотрит, он снова поцеловал ее и с последним поцелуем растворился в ночи.
Петронилла тихонько вздохнула и, все еще в восторге, вошла в свою спальню. Ее встретила встревоженная Флорета.
– Где ты была? – воскликнула нянька. – Я так волновалась!
