всего лишь женщины, – напомнил он себе и робко шагнул вперед. – Это они должны тебе угождать, а не наоборот». Второй шаг вышел более уверенным.
– На пару слов, – прошептала дама’тинг.
Джардира охватили облегчение и страх. Как он мог о ней забыть?
– Наедине, – добавила она. Джардир кивнул и подошел к краю тренировочной площадки, где даль’шарумы не могли их услышать.
Теперь он был намного выше, но все равно ее боялся. Он вспомнил, как вспышка пламени вырвалась из пасти черепа огненного демона, и попытался себя убедить, что магия алагай бессильна днем, под светом Эверама.
– Я бросила алагай хора, прежде чем принести тебе черную одежду, – сказала она. – Если ты ляжешь с дживах’шарум, одна из них убьет тебя.
Глаза Джардира широко распахнулись. Неслыханно!
– За что?
– Кости не говорят нам, «за что», сын Хошкамина. Они сообщают нам, что есть и что может случиться. Возможно, любовница Хасика захочет отомстить, а может, у кого-то из женщин кровная вражда с твоей семьей. – Она пожала плечами. – Берегись дживах’шарум, не то пожалеешь.
– Выходит, я никогда не познаю женщины? Ничего себе судьба для мужчины!
– Не преувеличивай, – фыркнула дама’тинг. – Жениться тебе ничто не мешает. Я брошу кости, чтобы подыскать тебе подходящих жен.
– Зачем тебе это?
– Не твое дело.
– И какова цена? – спросил Джардир. В Эведжахе не раз говорилось, что всякому, пожелавшему использовать магию хора не для шарак, придется заплатить.
– Ха! А ты уже не такой простачок, каким кажешься. Вот и славно. Цена – ты возьмешь меня в жены.
Джардир похолодел и застыл. Взять ее в жены? Немыслимо. Она пугала его.
– Я не знал, что дама’тинг могут выходить замуж. – Он попытался выиграть время. Голова пошла кругом.
– Можем, если захотим. Первые дама’тинг были женами Избавителя.
Джардир снова посмотрел на нее. Плотные белые одежды скрывали все изгибы ее тела. Из-под головного платка не выбивался ни один волосок, плотное покрывало было натянуто на нос, и даже голос ее звучал приглушенно. Видны были только глаза, ясные и горящие, как угли. Они казались странно знакомыми, но догадаться о ее возрасте и тем более о красоте было невозможно. Она девственница? Из хорошего рода? Кто знает… Дама’тинг забирали у матерей совсем девочками и воспитывали втайне.
– Мужчина вправе увидеть лицо женщины, прежде чем решить, жениться на ней или нет.
– Не в этот раз, – возразила дама’тинг. – Неважно, пленит ли тебя моя красота, плодовита ли я. В твоем будущем сверкают сотни ножей. Я буду твоей дживах ка, иначе тебе придется до конца своих дней пугливо озираться без моих предсказаний.
Дживах ка. Она не просто хочет выйти за него замуж, она желает быть первой среди его жен. Дживах ка вправе выбрать ему дживах сен, младших жен, и все его дживах сен покорятся ее воле.
