Разве Марта покорила тебя не с первого взгляда? – перебила меня сестра.
– Ну, я сразу почувствовал, что сидеть на уроках хочу с ней, – хмыкнул мой парень.
– Как романтично, – фыркнула я с притворной обидой.
– Может, я плохо выразился… мне хотелось быть к тебе как можно ближе. Ты была такая серьезная, ни на кого не похожая, с прекрасной осанкой и как будто… ну, знаешь… ни в ком не нуждалась. Все девочки шушукаются с подружками, списывают друг у друга, записки кидают, а тебе и дела нет. При этом изгоем ты не выглядела. Скорее уж лидером.
– Непризнанным, – подхватила я саркастично.
В школе меня и не травили, и не любили. Некоторые уважали, но большинство просто игнорировали. Рома выразился метко: я ни в ком не нуждалась и хорошо училась, а в подростковом коллективе совокупность того и другого – почти преступление. Настоящим лидером у нас была девочка, которая жить не могла без всеобщего внимания, обожала спорт (занималась им в лосинах, обтягивающих донельзя) и еще больше – мальчиков. Начиная класса с седьмого все только и обсуждали, с кем же она встречается или хочет встречаться, с кем у нее что было или будет. Я ничего не испытывала по этому поводу – мы были просто с разных планет.
Аналогичная популярность родной сестры вызывала куда больше эмоций. В основном я за нее волновалась. Переживала, что попадет в очередную плохую историю, опять ответит взаимностью не тому парню, что-нибудь не то сделает на спор с многочисленными подружками, решится на какое-то отчаянное безрассудство за компанию. Но за сестринским беспокойством крылось и что-то еще.
В туре я призналась себе, что в некоторых моментах немного завидовала Римме. Но не желчной, мелочной завистью, заставляющей тайком точить ножи. Она проявлялась в периодических недоуменных вопросах к самой себе: «А что, разве я так не могу? Разве я хуже?».
Естественно, в детстве эмоции были ярче и острее, на то оно и детство.
Я вспомнила эпизод, который не всплывал в голове многие годы. Мне пять лет, я сижу у окошка и реву. Мне так горько, так больно, что кажется, я вот-вот лопну. Детское горе всегда самозабвенно.
Подходит папа.
«Солнышко, ты плачешь! Кто тебя обидел?»
«Вы… вы… – Сквозь неудержимые рыдания я не сразу могу выговорить то, что хочу. – Вы меня совсем не любите!»
«Мы с мамой очень тебя любим! Почему ты решила, что нет?»
Папа садится возле меня на корточки и берет за руки – вот так я потом десятки раз садилась перед сестрой.
«Вы подарили Римме подарки, стол для нее накрыли… и столько хороших слов ей… а мне?!»
«Котик, но ведь у твоей сестренки день рождения».
«Ну и что! Она такая маленькая, даже не поняла ничего! И когда мой день рождения?»
«Ты знаешь, когда. Скажи мне сама».
Хмурю лобик.
«Весной. В марте».
«Правильно. А сейчас у нас разве март?»
«Нет…»
«Запомни: мы любим вас обеих совершенно одинаково. А тебе вообще
