тело ждут в России, – резко перебил ее Пустовойт.
Миранда пожала плечами, не стоило принимать всерьез слов, сказанных сгоряча. Вечером или завтра утром он передумает. Она решила подождать.
По ее словам, что полицейский врач хотел осмотреть тело, но консьерж никого не впустил в дом. К счастью, в это время она зашла с визитом и уверила, что смерть Валерии засвидетельствовал ее супруг, доктор Фишер из больницы Св. Андрея. Йозеф Регер также подтвердил, что постоялица умерла после продолжительной болезни и находилась под постоянным наблюдением врачей из больницы.
Эти двое обращались с Пустовойтом с фамильярностью, словно они являлись заговорщики, и это доктору не нравилось.
В дверь постучала горничная София, попросила разрешения забрать одну чашку из кофейного набора. На память, объяснила она.
– Забирайте все, – крикнул доктор.
Мнению Леры он доверял, ка она говорила, что на горничную не стоит полагаться.
Пустовойт побросал в чемоданы вещи, какие не попадя. Туда же отправился пистолет. Консьерж вызвался принести тяжелые шубы со двора, где они проветривались. С рынка привели извозчика, с которым договорились на утро ехать на вокзал. Он осмотрел багаж и сказал, что сможет уместить на одну пролетку, но консьерж с ним не соглашался.
– Дайте слово не злоупотреблять кофе, – сказал доктор на прощание Йозефу, когда тот явился за чаевыми. – И помните про минеральную воду. Это ваше спасение.
В ответ консьерж только кисло улыбнулся, его улыбка не обещала ничего хорошего.
Когда маленький Коля прогуливался с матерью по улице, где так палило солнце и высокие каштаны не давали тени, то в золоте дня он постигал материнские наставления быть честным, добрым и сострадательным, а также другие законы человеческого братства. Гораздо больше его привлекали двери парадных, которые генерировали сквозняки, достигавшие кожи мальчика – их прохлада казалась божественной. Будь его воля, он бы спрятался в подъезде и оставался там до конца дня, но вместо того он вместе с матерью шагал по улице, ведущей к площади с оперным театром, по пути встречая знакомых женщин, стариков и детей, с которыми его мать раскланивалась. Таким образом Колю приобщали к сокровенной тайне Таганрога – театральной элегантности, которая была не менее важной для самочувствия, нежели мусака к завтраку и пирожные из греческой кондитерской ко дню рождения.
В эти последние дни пребывания в Бадене доктор хотел разобраться со всем, что его мучило и, разрубив узлы, почувствовать облегчение, даже если для этого требовалось повиниться. Однако все это оказалось грёзами, а действительность такова, что он и есть тот наглый порочный тип, выглядывающий из чужого парадного.
И если всей пользы от меня, что консьерж стал следовать диете, то следует признать, что прок все-таки есть, подумал Пустовойт.
Консьерж принес неутешительные известия: поезда отменены, ибо дорога занята военными эшелонами. Извозчик заломил
