ничего не отвечая, налил себе в стакан, выпил и вышел во двор.
Катя почувствовала общую неприязнь.
Неля вернулась к столу, выпила и процедила сквозь зубы:
– Ты сначала думай, что говорить, потом уже рот разевай, умница городская.
Вторая женщина, зевнув, обратилась к Нелли:
– Вы, если хотите, оставайтесь, мы с Виталиком домой поедем, завтра с утра на работу вставать нужно. Виталик, заводи машину.
Гости вышли во двор. Катя перебралась на террасу, опустилась на стул у окна. Внизу раздался голос Нелли:
– Степа! Скажи, чтобы я осталась! Ведь ни разу не позвонил, не заехал. А я жду. Степа!
Катя, притихнув, напряженно вслушивалась.
– Молчишь? Ну и молчи. Я-то еще найду, кто меня просить будет, а вот ты со своей козой только и будешь вечерами на гитаре играть. Хоть поцелуй на прощание…
Катя, вспыхнув, напрягла слух.
Степан ответил:
– Пойду, козу сегодня не доил, слышишь, как орет?
– Ну и вали, фиг с тобой! – нервно вскрикнула женщина; ругаясь и пьяно всхлипывая, пошла к машине, которая вскоре выехала со двора.
Катя отняла от груди руки, с улыбкой побежала закрывать ворота.
Девушка вернулась в дом, убрала со стола, перемыла посуду, все время прислушиваясь, ожидая его появления. Наконец он, взяв с гвоздя полотенце, прошел мимо нее.
– Степан, – окликнула она.
Мужчина обернулся.
– Ты еще не спишь? Иди укладывайся, завтра утром отвезу тебя к бабке, она уже вернулась, – и, не прибавив больше ни слова, ушел к реке.
Катя долго не могла уснуть, ворочаясь с боку на бок. Что-то тревожило ее, беспокоило. Однако не могла избавиться от неприятного чувства. Мыслями доводила себя до еще большего раздражения, не понимая, на что или на кого сердится. Ей было досадно, душно, даже шум реки нервировал. Она уже три раза переложила подушку. Во дворе гавкнула собака.
– Успокоится Пират или нет? – она обулась и вышла на улицу.
Прохладный воздух немного освежил горячую голову. Она подошла к обрыву, присела на бревно. Подбежал Пират, улегся рядом, деловито начал искать блох в хвосте.
– Ты – плохой охранник, – сказала она собаке. – Должен понимать, кого можно пускать во двор, а кого поганой метлой нужно гнать отсюда. А то ездят всякие толстые морды, а ты, дурак, всем хвостом виляешь. И хозяин твой хорош! Всех привечает, баню для них топит! Они что, родственники, что ли? «Степан налей, Степан сыграй!» Кто они такие? Кто их сюда звал? У них же на лбу написано: мошенники и жулики! Правильно ведь? Чего молчишь? Если каждый день к нему такие вот морды будут приезжать, а он со всеми пить станет, то ничего хорошего из этого не получится! Чего сопишь? Ты только на козу лаять умеешь, да?!
Пират, положив морду на передние лапы, прикрыв глаза, слушал Катю, время от времени вздыхая и почесываясь.
– Вот так и будешь с хозяином жить, ты – блохастый, а он – бородатый. Даже не стал со мной
