без права вернуться назад… Я правильно излагаю?
– Да, все именно так, – подтвердил Хава и подсел к Лучнику. – Сначала убить хотели по закону военного времени, потом отпустили на все четыре стороны. Времени мало у них на раздумья было. Помнишь, я рассказывал тебе свою историю? Даже тогда мне верили, приютили, помощником начальника охраны сделали. А тут… Впрочем, изгнание с Ликерки можно считать условным, я даже не знаю, устояла она в этом хаосе.
Хава развел руками.
– Кстати, – добавил он. – Там еще Чернову кто-то настучал, что ты типа его друга грохнул по дороге, который сопровождал тебя до Ликерки.
– Штурмана? – опешил Лучник. – Ну, люди…
Каган понимающе сплюнул и дал команду трогаться. С Лучником остались Хава и Гера, девушка с каштановыми волосами, роскошной грудью и хитрой лисьей улыбкой. Гера достала кусок материи и, побрызгав на него водой, принялась вытирать лицо Лучника, но тот отстранился.
Бронзовый Черняховский печально глядел на полуразрушенный железнодорожный вокзал с уцелевшими буквами ВО по самому центру крыши, на которую присела полудохлая стайка ворон. У центрального входа на боку лежал «Икарус», рядом громоздились выцветшие легковушки с побитыми стеклами, из одной из них свисал труп. На грязном пикапе кто-то оставил надпись: «Петя, иду в Сомово, твоя Лена». Под ногами все было усыпано истлевшей одеждой, сапогами и обглоданными костями. Лучник пнул череп и прошептал:
– Господи, чем же все кончится?
Гера тронула его за плечо:
– Пора, нам пора. Здесь опасно.
Группу Кагана удалось нагнать на повороте от улицы Мира к проспекту Революции. В проемах меж развалин было видно то самое здание, с которого Лучник пытался убить звонаря, где под воздействием мощного энергетического удара потерял память, откуда его забрали Алина, Сова и Рыжь, три девчонки-валькирии. Железнодорожная управа с оторванным исковерканным шпилем остро врезалась в память Лучника как начало начал, как стартовая площадка его новой жизни, ибо что было до этого, он практически не помнил. Лишь Антон, его сын, мальчик с губами цвета индиго да еще пара-тройка несвязных воспоминаний: Нововоронеж, Красные Октябри, Кочегар, звонари, ВАСО, «Мелодия»…
– Что с Алиной? – спросил Лучник Хаву, убедившись, что Гера не слышит их.
– Я не знаю, друг. На Стадионе ее крепко ранили, валькирии унесли ее в подсобные помещения, дальше – Давление, хаос, бойня… Думаю, что под трибунами куда больше шансов выжить в такой драчке, чем наверху. Ты же сам видел, что началось… Наверное, на Ликерке она сейчас, выходят ее!
Лучник задумался, уставившись в спину шагающей впереди Гере. Попытался вспомнить жену, но тщетно. Да, видимо, многочисленные женщины – лишь повод поверить, что ты еще кому-то дорог, кому-то нужен, что кто-то думает о тебе и считает часы, минуты до долгожданной встречи. Самообман! И Гера, и медсестра из «Мелодии» Мария, и девочка-убийца Элен с Ликерки,
