Хотя на дороге, что растаяла уже, следы какие-то были.
– Что за следы? – Александр тут же напрягся.
– Не могу сказать, товарищ участковый, – Василий Николаевич виновато улыбнулся. – Но по улице единственной явно кто-то хаживал, причём, много раз. Я, это, в ближайший дом сунулся… Пусто. Изба сто лет не топлена. Внутри бардак. Но, гляжу, не покрадено ничего. Валенки добрые, тулуп хороший прямо на полу валяются. В печи чугунки стоят. Я сунулся в один из них, а там картошка. Ну, это, старая вся такая, стухла давно и протухла. Я так понимаю, её сварить-то сварили, а съесть так и не съели.
– То есть, вы хотите сказать, что местные жители покинули деревню в спешке, а из личных вещей ничего не взяли?
– Точно, – Василий Николаевич кивнул. – Я ту избу всю осмотрел. Кровать заправлена, сундук из-под неё выглядывает. Ну и прочее так же. Хотя…, – Василий Николаевич на миг задумался, – уже после в избе кто-то пошарил. Тухлая картошка только в чугунке нашлась. А больше из еды ни крошки. Я в сарайку глянул, и там пусто. Хотя корова должна быть. Сена там много навалено, а его так никто и не съел.
Ох, товарищ участковый, честно скажу, страх меня взял. Но я, всё же, решил в другую избу глянуть. А тут по деревне какой-то гогот, уханье и рёв разнеслись. Будто сам леший с чёртом спор затеяли. Признаюсь, – Василий Николаевич виновато опустил глаза, – страх меня окончательно пробрал. Сам не помню, как из Дубуяны прочь рванул. И больше туда ни ногой.
Интересное дело, Александр задумчиво повертел пальцами карандаш. Василию Потапову всё же удалось выяснить главное – местные жители покинули Дубуяну в спешке. На что прямо указывают брошенные личные вещи, особенно чугунок с картошкой. В оккупации и так впроголодь жили. А после пройтись по брошенной деревне мог кто угодно. Да хоть те же финны или немцы.
– Следы боя видели? – спросил Александр и тут же пояснил. – Воронки от снарядов или гранат. Выбитые стёкла. Следы на стенах и деревьях от пуль и осколков.
– Чего нет, того нет, – уверенно ответил Василий Николаевич. – В избах все стёкла целые. А на стенах той избы, что я глянул, ни сколов, ни царапин, ни крови на полу нет. Это точно не было, бардак только.
– Убитых в деревне видели? – на всякий случай уточнил Александр.
– Никак нет, – тут же ответил Василий Николаевич. – Да и не пахло мертвецами, точно говорю. Уж эту вонизму ни с чем не спутаешь.
– Захоронения, хотя бы одно?
– Э-э-э…, – Василий Николаевич задумчиво почесал затылок. – На кладбище местное не заглядывал, не знаю, если там свежие могилы.
– В самой деревне или рядом с ней? – уточнил Александр.
Как правило, кладбище в непосредственной близости от населённого пункта не делают. Но, с другой стороны, если оккупанты решили прикопать следы своего преступления, то вряд ли стали бы стаскивать убитых на местный погост.
– Не видел, точно говорю, – Василий Николаевич отрицательно
