сказал он, как бы извиняясь, – надо работать. В общем, завтра в семь. Хорошо? Я, наверно, еще позвоню вам сегодня, или вы позвоните.
– Понимаете… – опять попытался начать я.
Но тут Леночка подала голос:
– Сергей Степанович, тут…
– Я сейчас, – прервал он ее, – одну минуту, – и потом ко мне: – Ну, до завтра. Вы не волнуйтесь, все будет хорошо. В общем, до завтра, – он пожал мне руку. – Нужно идти, извините.
Похоже, именно сейчас уже не получалось объясниться.
– Я позвоню, – чувствуя тяжесть от ложности положения, проговорил я и вышел за дверь.
По дороге домой все злился на себя, что так и не смог ничего сказать. «Ладно, – в конце концов решил я, – вечером позвоню ему и скажу».
Вечером пытался вспомнить, во сколько он приходит домой после работы, но, так и не вспомнив, решил звонить попозже, чтобы уж наверняка. Но позже у него было занято, я никак не мог дозвониться, злился, набирая номер уже, наверно, в двадцатый раз – неопределенность ситуации угнетала, я хотел разрешить ее.
Сегодня Леночка не должна была приехать ко мне – что-то ей там нужно было сделать дома у тети. Я был один, ночь приближалась, зажигая тьму за окном. Я сделал кофе и вдруг вспомнил, что у меня еще есть коньяк. Сергей Степанович просил не пить, но теперь-то уж было все равно. Я достал бутылку. Сидел, глядя в телевизор, и пил коньяк с кофе. Потом раздался телефонный звонок. Я взял трубку и услышал голос Сергея Степановича – он сам позвонил мне.
– Как у вас дела? – спросил он. – Все в порядке?
– Знаете, – сказал я ему, – вы только не обижайтесь и постарайтесь понять меня. Я тут думал обо всем этом… Наверно, мы поспешили.
– Сейчас уже поздно, – видимо, он решил пропустить мимо ушей мои слова, считая, что так будет лучше, – завтра рано вставать. Ложитесь, будет лучше, если вы хорошо выспитесь.
– Да, – ответил я, – действительно уже поздно. Знаете, что я сейчас делаю? – Он слушал. – Я пью коньяк с кофе, – сказал я и замолчал, ожидая его реакции.
Он тоже молчал, в трубке было слышно его дыхание. Потом он медленно произнес:
– Вы пьете коньяк?
– Да.
– Зря, – он был спокоен. – Я же просил вас…
Мы снова молчали, я ждал, что он повесит трубку.
– Почему? – сказал он вместо этого. – Что случилось?
– Ничего не случилось, – ответил я, – просто я передумал умирать.
Последовала небольшая пауза – похоже, он начинал понимать, что я не шучу.
– Никто не заставляет вас умирать, – затем сказал он.
– Да? – несколько резко отозвался я. – А вы?
– И я, – он говорил все так же спокойно, но теперь чуть грустно. – Вы не умрете, с чего вы взяли?
– Как с чего? А ваша операция? Первые опыты всегда неудачные. Я как раз
