шаг в ванную.
Удивительно, в этот момент она думала не о том, что, возможно, делает последние вздохи в жизни – её страшили острое лезвие и боль. Но любые нити рвать нелегко, что-то приходится и перерезать.
Николь погрузилась в воду, чувствуя твёрдую поверхность бортика под затылком. Страшно.
Главное идти вперёд и – не думать. Ни о чём не думать. Просто сделать то, что надо. То, что должна.
Лезвие легко вспарывает кожу, следуя синей линии вен, светящейся из-под кожи. Вот и всё. Алая, горячая кровь смешивается с прохладной водой и плывёт в ней экзотическим сгустком. Николь отстранённо наблюдает словно со стороны.
Ей представлялось, что она стоит на одном берегу этой кровавой реке, а на другой стороне её ждёт незнакомец в белом костюме. Он стоял, запустив руки в карманы и с улыбкой ждал.
– Прости, – ещё раз прошептала Николь. – Я правда не хотела. Искренне верила, что справлюсь.
Призрак проявлял привычное для призраков молчаливое безразличие.
«Скоро я узнаю, есть что-то на Той Стороне – или в смерти нас ждёт лишь пустота», – закрывая глаза, подумала Николь. – «Прости мама. Ты просила меня не выпускать эту тварь в мир. Я делаю, что могу».
Николь проваливалась куда-то вниз. Сознание затопило чернотой.
Потом она почувствовала, что плывёт в чёрной воде – вязкой, густой, как подогретой молоко. Плывёт, продвигаясь плавными, сильными движениями.
Впереди сиял яркий проём, подобный луне. Николь точно знала, что должна туда попасть туда. Ничего в своей жизни она не хотела так сильно! Достичь этой заветной сияющей черты, где ждала её мать, Творец и всё то светлое и счастливое, чего не было в жизни.
– Вернись, – проговорил мужской голос, тихий и глубокий.
Николь, не слушая, продолжала плыть.
– Вернись. Твоё время не пришло. Ты должна вернуться, пока не поздно.
– Не хочу убивать людей! – в отчаянье подумала Николь.
– Не убивай.
– Но я не могу!
– Не ищи лёгких путей – ищи правильный. Остановись. Ты просила знака свыше, вот он: вернись!
Сияющий проход отдалялся. Течением Николь несло назад.
Вскрикнув, она села, с удивлением созерцая, как кровь, которую только что видела расходящейся по воде, собирается, втягиваясь обратно в её вены, а раны затягиваются без следа.
На весь дом стоял дикий звон. Кто-то упрямо жал кнопку звонка. Тот надрывался визгливым треньканьем.
– Вот чёрт! – выругалась Николь, скользя по кафелю мокрыми ногами, срывая с вешалки махровый халат и оборачиваясь в него. – Да иду я! Иду!
Будто тот, кто стоял за дверью, мог её услышать?
Короткая пауза. Звонок заголосил снова. Кому-то не занимать навязчивости, настойчивости или упрямства!
Вернуть кольца на пальцы и спуститься вниз оказалось делом ещё пяти минут. Рывком Николь распахнула дверь
