дружелюбно, но парня это не смутило.
– Бармен, эй! – небрежным жестом подозвал он человека. – Принеси девушке… что тебе заказать?
Николь была без понятия, поэтому ткнула пальцем в разноцветный полосатый коктейль, напомнивший её старомодные гетры:
– Этот.
– Аравику. И двойной виски со льдом.
Бармен кивнув, услужливо отходит, оставляя молодых людей наедине. Насколько это возможно посреди шумной толпы.
Николь почти с тоской смотрит бармену вслед. Соседство с избалованным малахольным блондиночкам мало вдохновляет. Как бы от него побыстрее избавиться и закончить то, за чем пришла?
Повернув голову, она вновь наткнулась на весёлый, оценивающий взгляд:
– Почему я тебя здесь никогда прежде не видел?
– Потому что я никогда здесь прежде не была.
Оценивающий взгляд скользит по её фигуре. Николь догадывается, что он оценивает её, душманский-дешёвые, с его точки зрения, шмотки. Её массмаркет так же не скрыть в этом полумраке, как и его дорогие брендовые вещички.
– Что так?
– Времени не было, – с вызовом вскидывает голову и прищуривается.
Её бесит, что с одного взгляда этот пижон оценил «птицу по полёту». Бесит его кривая усмешка. Бесит его дорогой светлый костюм, который он носит с такой небрежностью. Бесят золотые часы на тонком запястье и тонкий запах парфюма, с тонкой ноткой цитрусовых и мяты.
Парень придвигается, окутывая её запахом своего тела. Неожиданно упирается лбом в лоб Николь:
– Как это? – шепчет он, блестя глазами.
Он одновременно провоцирует и проверяет границы дозволенного. Николь с трудом удерживается, чтобы не отшатнуться. Она всегда болезненно воспринимала нарушение её личных границ.
– Это когда работы много, – шепчет она в ответ.
И только потом отодвигается.
Бармен деловито ставит перед ними заказанное спиртное. Молодой человек, достав бумажник, расплачивается наличкой и с небрежностью того, кто не привык считать деньги, цедит:
– Сдачи не нужно.
Бармен благодарно кивает.
– Как тебя зовут? – это адресовано уже ей.
Не дожидаясь ответа, парень опрокидывают стакан и практически одним глотком осушает половину. Лёд стучит, как кости, о стенки и дно.
– Я закурю. Ты же не против?
Вопрос риторический, потому что между сухими губами сигарета уже зажата. Щелчок зажигалкой и по воздуху поплыл тот самый мерзкий трупный смрад, который тут пропитано всё и вся – запах шмали.
– Хочешь? – протягивает ей.
Николь молча мотает головой.
– Зря. Нормальная трава. Бывает хуже, – морщится он, запуская руку в карман брюк.
– Где ты это взял?
Николь спрашивает это исключительно затем, чтобы не молчать. На самом деле ей плевать, откуда
