сородичей. Джастина, Дианджело, Карло – все блондины, лишь младшего Стрегонэ природа одарила тёмно-каштановыми волосами.
Если бы Николь видела братьев впервые, то решила бы, что старший брат – это Фэйро. Брюнет был почти на голову выше блондинчика и шире в плечах. Дианджело смотрелся на его фоне хрупким, как совранный вчерашним днём, цветочек. Вид у него был потискано-потасканный. Лицо было не просто бледное – бескровное. Светлый костюм только добавлял внешнему виду болезненности. Улыбка наследника походит на трещину, зато золотистые волосы и глаза лихорадочно блестели.
– Как видите, не стоило так трястись. Ничего особенного не случилось. Самим не надоело до усрачки бояться дядюшку? Вы как идиоты…
– Идиот тут только один, – рубанул в ответ Фэйро. – Ты.
Диандджело продолжал, будто не слыша:
– Суд в очередной раз признал завещание отца действительным. А дальше *банный дядюшка может разгуливать с какой угодно мордой. Его грозный вид ничего не изменит. Я тут главный. Так что можете отсосать у меня по очереди вместе с любимым дядюшкой, братишка, – хлопнул Дианджело баратп по плечу и направился к дому.
– Что ж ты не предложил дядюшке это час назад? Вдруг он бы согласился?..
Дианджело ответить брату не успел. Он едва ли и слышал его, потому что в этот момент нос к носу столкнулся с Николь.
– Ты ещё кто? – окинул он её взглядом.
Губы его растянулись в очередной улыбке:
– Хорошенькая. Откуда такой десерт?
– Николь Джанси. Дочь маминой подруги, – констатирует Фэйро, перед тем, как скрыться в глубине дома, исчезнув за очередным арочным проходом.
Блондин заваливается в ближайшее кресло, откидывает голову и закрывает глаза.
– Свали или сядь, Николь Джанси, – советует блондинчик. – Только не маячь перед глазами.
Как она может маячить перед закрытыми глазами этого клоуна?
Разумнее и легче, конечно же свалить, но интереснее – остаться. Николь пригласили в этот дом для того, чтобы заарканить этого парня. Плохо, конечно, что он не вызывает в ней даже тени симпатии, а она у него – хотя бы искорки интереса. Применить гламор? Во-первых, он после инициации чудит, как китайская лампочка, собирающаяся перегореть и взорваться. А, во-вторых, иногда хочется испытать себя по-настоящему. Использование гламора при обольщении парней тоже самое, что секретные пароли при прохождении компьютерной игры: гарантируют победу, но лишают всякого удовольствия.
Становится неинтересно, итог – предсказуем, потому и скучно.
Дианджело, открывает глаза и смотрит на Николь, щурясь от света.
– До смерти скучно, – капризно тянет он, словно прочитав и соглашаясь с её мыслями.
Затем демонстративно кладёт ноги в пыльных ботинках на безупречно чистый кофейный столик.
Николь всё равно. Это не её дом, не её комната и не её столик. Ей плевать на то, где, куда и как он раскидывает свои ноги. Плевать – и не стоит
