где-то когда-то читала, что тёмные брови и ресницы – это признак породы в человеке. Только она в породы не верит даже тогда, когда речь идёт о братьях наших меньших. Селекция путь к вырождению, значит и «породистость» у аристократов хорошего не значит.
– Пытаешься быть дерзкой девчонкой из любимых мелодрам про хороших девочек и плохих мальчиков?
– Я не смотрю мелодрамы. Предпочитаю ужастики.
– «Дневники вампира»? – кривит он губы в улыбке-трещине.
– «Ходячие мертвецы».
– Бойся живых мертвецов! Мой братец наверняка сейчас сказал бы, что ты в обществе одного из них. Хорошо, что его сейчас с нами нет, вместе с его дурацкими замечаниями. Давай лучше выпьем?
– Не могу. Я на рабочем месте.
– Я твой работодатель и сам тебя угощаю, так что расслабься.
– Здесь нет вина.
–Его просто не видно с этого места. Оно стоит вон в том шкафу. Правда, наверняка теперь тёплое, ну, да и пофиг. Я сам принесу. Поиграем в ролевую игру: «прислуга-гостья».
– Не утруждайтесь, добрый господин. Я не пью.
– Как – не пьёшь?
– Ни грамма.
– Религия не позволяет? Ерунда! Всё пьют. И ты будешь.
– Нет, – говорит она со спокойной уверенностью, заставляющей Дианджело поглядеть на неё пристальнее, с лёгким раздражением.
– Послушай, мелкая…
Вообще-то они были с этим хлюпиком почти одного роста!
– Правила такие, запоминай. Когда мега-крутой, мега-привлекательный, мега-классный и мега-богатый парень снисходит до того, чтобы предложить выпить такой мелкоте, как ты, ответ может быть только один – да. Это понятно?
Усмешка кривит уголки рта, издёвка слышится в голосе. Создаётся впечатление, что он подтрунивает не только над неё, но и над собой.
–– Я не пью, – упрямо стоит на своём Николь.
– Тот, кто смеет мне перечить нарывается на неприятности. Ну, не пьёшь, так не пьёшь. Поиграем в другую игру.
Дианджело придвигается ближе. Николь нарочито показательно отодвигается. Он вновь сокращает расстояние.
Если бы коты ухмылялись, загоняя мышь в угол, то улыбались бы они так, как улыбался сейчас Дианджело. Николь и правда загнала в угол. В прямом смысле этого слова – в угол дивана. Отодвигаться некуда.
На мгновение её сердитый взгляд задерживается на его лице. Высокий лоб, прямой нос, рельефные скулы. И губы – розовые. Нижняя – мягкая, ровная, пухлая; верхняя – словно чётко очерченный лук, волна с двумя гребнями.
– Любишь игры? – поднимает он бровь.
– Нет.
– Думаю, на самом деле, любишь. Просто до сих пор не было достойных игроков.
Он наваливается на Николь быстро и резко, придавливая собственным телом к дивану.
– Что ты творишь?! Пусти!
Губы плохо слушаются – его лицо слишком близко от лица Николь. Его прикосновения
