реликвия, золотой перстень с огромным бриллиантом. Сняли прямо с пальца, а я- то даже не заметил. Ему цены нет!!! – глаза его с мольбой уставились на Ки, лицо выражало страдание.
– Что такое цена?! – философски изрек жрец.
– Вы же кудесник! Вор среди нас! – твердил толстяк. – Помогите!
Эфес обвел взглядом толпу. Мужчина с синим плащом в руке как-то странно крутил головой по сторонам, делая вид, что его происходящее не касается.
– Хорошо, человек, я помогу тебе. – Высокопарно пообещал Ки.
– Среди вас есть человек по имени Изя!
Люди хранили молчание.
– Последний раз взываю к совести.
Эфес протолкался к мужчине с синим плащом на руке.
– Тебя Изей зовут, не так ли?!
– А твое какое дело?! – грубо ответил тот. Эфес ловко схватил его за шиворот и поволок к жрецу.
– Как ты смеешь, негодяй?!! – вопил тот, упираясь изо всех сил, но Эфес знал свое дело.
– Я взывал к его совести! – обратился вдруг жрец к Эфесу, – а ты проявил насилие.
Эфес с досады махнул рукой, отпуская жертву и скрылся в толпе. Человек с плащом в руке гневно сверкнул глазами в сторону удаляющегося Эфеса, поправляя воротничок рубашки.
– Дерьмо!! – крикнул он вдогонку.
– Ты Изя? – подбежал к нему толстяк. Он схватил несчастного за грудь и стал трясти изо всех сил, – Это ты украл, сволочь! Признавайся, ты?!! – пыхтел толстяк, но схватил два молниеносных удара в живот и шею и, поворачиваясь на месте, медленно осел
на бетон.
– Это возмутительная низость! – сказал Ки, – Сколько диких инстинктов господствуют над вашими чувствами, люди?
– Ки! – Раздался женский голос, – Ты что, не человек?
– Я верховный жрец Шомонов. – Высокопарно сказал он, человек!
– Ну, слава Богу! – раздалось насмешливо в толпе. Женщины захихикали. Толпа развеселилась и стала насмехаться над Ки.
– Эй, Ки, ты, наверное, живешь за божьим духом? – снова насмешливый голос женщины пытался уколоть жреца, но на холодном лице Ки ничего не отобразилось.
– Мика! – сказал невозмутимо жрец, – Встань и возьми перстень.
Толстяк быстро вскочил на ноги. Человек в синем плаще, как в замедленном фильме, медленно полез правой рукой во внутренний карман пиджака и вынул оттуда драгоценность. Мика, как ребенок, радовался фамильной реликвии, радовался единственному дорогому предмету памяти о прошлом. Пассажиры притихли. Все,
что хранила память о доме, теперь заключалось в одежде и личных вещах. Люди с какой-то теплотой и нежностью осмотрели себя, только теперь им стало ясно, что Ки не клоун в цирке, что Ки, это действительность. Тем временем жрец продолжал: – Сейчас мы отправимся в город. – И указал на мерцающий диск. Толпа нехотя двинулась к диску, Женщины шли убитые горем разлуки с детьми, мужчины
