жар загребаешь.
– Так я же с тобой был. Да ну чего говорить…
– Ну… знаешь… зря мы с тобой…
– Да не кричи, не кричи, – бугая успокаивает. – Не говори никому.
– Да ты и… да мы и как лучше. Она и… страх какой. У меня дети.
– Дети. Я и сам боялся. Все мы правильно сделали, все хорошо.
– Да меня же трясет практически! – громко снова.
– Ну чего, чего, у нас вот такие… нету в этом романтики.
– Какой еще романтики? Ты что, не понял, что мы щас сделали? Мы собаку убили!
Господин Шаурма чуть на стуле не подпрыгнул.
– Ну да, романтики, как это в интернете – догхантеры. Весь двор боялся, а мы… мы всем же помогли.
– Да нас посадят теперь, лопух в бинтах слышал, – в лицо господину Шаурме здоровый говорит.
– Н-не мое дело! – не на шутку струхнул господин Шаурма, а уйти по-прежнему боится.
– Ну что бы ты, дождался, пока она ребенка твоего цапнула? Илюшу? Или Стасика? Или – не дай бог – Анюточку? Наплодил сам детей… да всему двору страшно!
– А ты только стоял…
– Я руководил.
– Я думал, мы вместе…
– Я тебя прикрывал.
– Вы насчет меня не беспокойтесь, – наконец, господин Шаурма вклинивается. – Я вас поддерживаю.
– Он нас поддерживает, – сутулый с той же интонацией.
– Да только страшно мне. За это сажают вообще?
– За все сажают. Давай, доедай, нам пора возвращаться.
– И как ты спать сегодня ляжешь?
– Я, с вашего позволения, пойду, – набрался храбрости и поднялся господин Шаурма: всего семь минут до встречи с господином Самсой остается.
– Иди, – пожимает плечами сутулый.
И вот господин Шаурма покидает кафешку, коря себя за то, что разрешение спрашивал, а официантка слышала – но весьма скоро себя успокаивает, вспомнив похожую историю: тоже он подслушал, правда, в общественном транспорте, разговор двух тусовщиков студенческого возраста об особых таблетках аптечных, рецептурных, которые делают нечувствительным к наркотикам, хоть граммами нюхай потом – не возьмет.
«Это разновидности испанского стыда», – обобщил господин Шаурма, произведя в уме индуктивную операцию.
Итак, сидят на скамеечке господин Шаурма и господин Самса в парке, у господина Самсы в руках веточка, он чертит фигурки (квадратики, кругляшки) по гранитной крошке и вещает, что, находясь «в потоке», ты одновременно находишься и «в приятии».
– Мне что же, дырку в голове приять?
– Ну ты прими, ведь ты же в ресурсе, в моменте, тебе это дано – будь с этим, наполнись…
– Да мне как дождик когда даже каплет, аж в голове мутится, боль страшная.
– Нет, ну ты отнесись безоценочно, отпусти, создай намеренье отпустить, не попадай в иллюзию ума, почисти свой разум…
– Да
