пылающего костюма: наслаждения, смех и солнце так и осталась на стадии бестелесной идеи. Единственный выход – дождаться беспокойного вечера, того момента, когда огромное солнце нырнёт в реку горизонтальной линии и дневные тени перейдут под власть легкомысленного мира.
Наконец настало время, когда все жители, как и днём, торопились в уютные стены, на этот раз домой. Город заметно оживился, особенно в том месте, где сидел Снежок. Вместе с городом оживилась и спящая мысль на ночном парнасе:
Город – неумелый жонглёр.
стоит на краю здания.
внизу огненная пропасть.
он жонглирует двумя шарами:
временем и жителями.
одно неловкое движение,
столкновение шаров…
всё летит вниз —
время и жители.
Когда тебя увлекает какое‐либо занятие так, что ощущение времени перестаёт преследовать, замри и почувствуй, как обретённое счастье заполняет пространство потерянного сердца и черно-белая жизнь приобретает палитру из оранжевых оттенков, возвращая домой утерянный смысл. Снежок не терял такого смысла, поскольку смысл ощущался для него в поэзии жизни.
Закончив стихотворение, он наконец оказался снаружи земного мира. Дневное настроение города сменилось на ночное, на уставших жителей ярко смотрели квадратные жёлтые глаза, а сверху, с неба, за всем наблюдали мечтательные сверкающие создания – серебряные звёзды.
Снежок положил измятую тетрадь в карман, следом ручку, приподнялся и усталым, но всё же счастливым существом побрёл мимо жителей, по тротуару вдоль дороги. В ушах свистело, звенело от шума мотоциклов и автомобилей, несущихся по ночной дороге.
Несмотря на понятное ощущение хаоса, сейчас ему хотелось тишины. В поисках такого места Снежок добрёл до ещё одного светофора, повернул направо и продолжил идти прямо. Городской шум становился чем‐то далёким, неслышным и, наконец, несуществующим. Снежок оказался наедине с ночной тишиной, горящим впереди одиноким фонарём, освещающим бетонное основание маленького сонного магазина. Рядом с ним он заметил блеклую тень, что‐то неподвижным замёрзшим предметом сидело возле ночного здания. Любопытство мгновенно овладело телом и утомившимся разумом Снежка. Он ускорил усталый шаг, чтобы рассмотреть неразличимый предмет поближе.
Возле магазина, не шевелясь, сидел старик с бледными, лежащими на голодных плечах засаленными бездомными волосами. Старческую кожу с оттенком синей смерти прикрывали истрёпанные лохмотья дешёвой ткани. Голова опущена, а длинные худые руки – подобие живых рук – в надежде на милостыню крепко обхватывали костлявые колени.
Снежок не знал значения слова «сострадание», однако в беспросветных окрестностях сердца, где‐то в переулках дремлющей совести ему хотелось как‐нибудь облегчить страдания полумёртвого старика. Но как помочь, когда у тебя не только денег нет, но и хлеба, более того, ты сам с раннего утра ничего не ел – только сострадательным
