называл эти чувства непонятным словом fernweh, означавшим, по его мнению, тоску о родине, страсть к путешествиям, боль старых ран и устремления души, которые сильнее всех воспоминаний. Погрузившись в свои мысли, я свернул в один из переулков и даже не сразу услышал шум драки…
На снегу лежало два мертвых тела. Чуть дальше, в нескольких шагах от убитых, дрались несколько человек. Рослый мужчина, прижимаясь спиной к стене дома, отбивался от двух нападавших, но двигался так тяжело и медленно, что наверняка был ранен. Дрались молча, и тишина прерывалась лишь лязгом стали и редкими стонами, когда клинки находили брешь в обороне сражавшихся.
– Остановитесь! – крикнул я.
Один из нападавших сделал шаг назад и обернулся. Это был не просто разбойник, какими полны здешние притоны. Одежда слишком дорогая и чистая. Косматая черная грива, борода и взгляд, горящий лютой ненавистью.
– Пошел прочь, монах! – заревел он и пошел на меня. Я даже не заметил, как в моей руке оказалось оружие. Скорее всего, поднял меч одного из убитых, чья кровь пролилась на этот грязный, истоптанный снег. Это был один из знаменитых клинков, изготовленных к юго-западу от Ровальи. Удобная кожаная рукоять с оплеткой из перевитой металлической нити и навершием в форме груши. Широкое перекрестье и небольшие защитные дуги. Клинок с узким долом плавно сужался к острию… Судя по его звонкому голосу, над ним потрудились лучшие мастера! Прекрасное оружие! Все это мелькнуло в моей голове и резко исчезло, возвращая меня в реальность.
– Опомнитесь… – прошептал я.
– Будь ты проклят, святоша! – рявкнул разбойник и замахнулся…
Первый удар я отбил с легкостью. Запели клинки, и этот звук вернул меня в прошлое, когда мастер Уэшем истязал нас уроками и рычал от злости, утверждая, что мы будем убиты в первой же схватке, которая случится в нашей никчемной жизни.
Мне достался достойный противник. Он был силен, ловок и умел. Единственное, что давало шанс выжить, так это его раны. Я их не видел, но он двигался короткими рывками, явно страдая от боли. Не оставалось иного выхода, как воспользоваться этим дарованным Богом преимуществом, и мне стало легче. Скрестив мечи, я вновь обрел нечто родное. Рывок в сторону! Удар! Еще один! Рывок! Парирую! Над моей головой свистнула сталь, но я успел увернуться, уйти в сторону и провести ответный…
Удар!
Хрустнули ребра. Я нанес колющий удар в бок, а когда он вскрикнул от боли, налег всем телом на навершие меча. Бездумно, словно сражался с соломенным чучелом… Сделать шаг в сторону. Вырвать клинок из тела. Бросить взгляд по сторонам! Все! Любимый удар Барта Уэшема. Наставник называл его одним из лучших ударов gioco largo, что означает искусство «широкой игры».
Мой противник замер. Замер, будто не верил, что это возможно. Смерть предстала перед ним в образе юноши в монашеской
