практика.
Даже не знаю, как бы оправдывался перед друзьями, что её не прошёл. С знаком-то подопечного на руке и не пройти практику…
А после должна была случиться дуэль с Орловым…
– Стар я стал, барин, – словно оправдываясь, вдруг заговорил Кондратьич. – Стар, слаб и глуп. Помру я, чую…
– Да Бог с тобой, Кондратьич! – Я возмутился его словам точно так же, как возмущался на такие же заявы, озвученные бабушкой в которую сотню раз.
Ибрагим же, казалось, меня не слышал.
– Помру, а неохота, веришь? Детей не нажил, да вы мне за них были. Думал, благородные пострелята той ещё скурвой быть должны, а вы ничего вышли. Ты-то вот в особенности. Хотел бы посмотреть, как у вас там всё дальше-то выйдет… Деток ваших понянчить. Понимаешь, барин?
Я понимал, но ничего ответить не мог. Внезапная откровенность Кондратьича никак не шла из головы – да что это вдруг на него такое нашло? А, может быть, наш вчерашний разговор его сподвиг?
Возвращались в полной тишине.
Менделеева тут же поспешила показать мне свою добычу – несколько кривых, разве что отдалённо напоминающих круг, монет. Примитивная чеканка, почти никакущая шлифовка – не подскажи мне Кондратьич, что это деньги, я бы ни в жисть не догадался.
– Деньги? И какой они ценности?
Мне на миг представилось, что я беру эту кривоту и выкладываю на стол перед буфетчицей в ожидании пломбира.
Мне сразу по голове стукнут или потом?
Ясночтение рядилось в одежки Чипа с Дейлом и спешило на помощь раньше остальных.
Монеты гмуров, окрестила оно добычу. В голове раздался металлический звон, интерфейс услужливо отметил, что в этой области я стал богаче ровным счётом на пятнадцать монет.
Я пожал плечами – пока на них нечего купить, а я не вижу цен, то хрен знает, какое сокровище свалилось мне на плечи
Старик в ответ лишь развёл руками.
– Ну, барин, и вопросики у вас! Кто ж его, кроме этих мохноногих, про ценность-то ведает? Но я б на вашем приберёг – это там, наверху, за них только под глаз дадут, да и то не за спасибо. А здесь, всяко может статься, чего полезного приобрести получится.
Я кивнул, вспомнив про наставление пузатого беса там, ещё у самых ворот. В конце концов, от меня не убудёт.
– Ну, идём? – Алиске наши счёты-переподсчёты были побоку. В юной девичьей душе жила жажда сражений, битв и приключений. Недовольная нашей задержкой, она как будто бы спрашивала – я что, зря сюда пошла?
Мы выдвинулись дальше.
Служка дома Тармаевых теперь была настороже. Где-то внутри неё самой зрел личностный бунт, самоедство грызло все остальные мысли в рыжей головке, не забывая укусить упрёком – это как понимать? Клинок достала позже, чем эти твари появились – а ведь слышала! Слышала!
Что-то мне подсказывало, что у Алиски к этим самым гмурам есть не одна претензия.
У меня
