подобным разговорам, но в груди опять зашевелилась жаба.– Не надо только лишних деталей. Ты знаешь, как я не люблю всю эту бухгалтерию. Я всё подпишу…
– Да ты послушай! Я рассказала Лозону о твоих мечтах стать литератором, он и предложил такой выход… – и Анна рассказала, как они разберутся со взятой в ипотеку квартирой.
Александр уходит из квартиры, а она живёт в ней и отдаёт банку ежемесячные платежи и за себя, и за него. Тем временем Анна продаёт квартиру, возвращает деньги банку и забирает вложенные на тот момент деньги за вычетом страховки и оплаты банковских услуг. Александр получает причитающуюся ему половину от первоначального взноса и идёт на все четыре стороны.
– Понятно, – произнёс Александр, с интересом разглядывая Анну. – В итоге я становлюсь бомжом.
– Брось, в Израиле тридцать процентов населения жильё снимают, – её лицо стало белым, губы сжаты, глаза прищурены. – Ничего страшного. Напишешь свою великую книгу, прославишься, разбогатеешь, купишь себе виллу в Кесарии.
Александр подумал немного.
– Почему я должен уходить? Лучше я буду и дальше отдавать свою половину ежемесячных платежей по кредиту, и жить там. Потом, когда продашь, возврат поделим, и все дела. Пока живи у своего Лозона.
Анна ещё сильнее побледнела, он знал, что это означало – она очень разозлилась, и процедила медленно:
– Я не могу уйти жить к Лозону. У него семья.
Невструев усмехнулся невольно. Он-то думал, она замуж выходит, а оказывается, как шлюха, за какие-то рабочие преференции и подарки… Однако высказывать этого не стал.
– Вот как…Ну так оставайся. Я не против. Буду в салоне жить, а ты в спальне. Если хочешь – наоборот…
– Да не хочу я с тобой жить!
– Я тоже не хочу, успокойся. Потерпим немного.
– Не хочу я ничего терпеть!
– В чём дело? Лозон хочет сэкономить на гостиницах и навещать тебя дома?
Она промолчала, подтверждая его правоту.
– Это как в плохом анекдоте каком-то… Зачем тебе этот старик?
– Не такой уж он старик, всего на шесть лет старше тебя.
– Ты его хоть любишь?
– Не знаю. Он делает для меня такие вещи, которых никто никогда не делал. Для меня, как для женщины, это очень приятно, – вдруг Анна заглянула Александру прямо в глаза, и лицо её смягчилось и порозовело. – Но, если ты снова станешь доктором, я останусь с тобой.
– Ты себя вообще слышишь? – опешил он. – Ты мужика себе выбираешь или его профессию?
Он опять захотел высказать ей всё, что он думает об уровне её социальной ответственности. О том, что, вопреки брачной клятве, она была с ним только в радости. Радовалась, когда он достигал чего-то. Когда получил высшую категорию или когда стал завотделением. В горе же она очень быстро нашла себе Лозона. Опять же для радости… Александр удержался и сильно смягчил своё высказывание.
– Знаешь. Я ведь изменял тебе пару-тройку раз. Медицина
