вокруг нас что-то назревает. Неспроста все эти вопросительные взгляды, акции только для нас и перешептывания, – кивнул он на соседний столик.
К двоим мужчинам с их этажа присоединились еще трое – две женщины и мужчина. Теперь они сидели и, наклонившись друг к другу, о чем-то тихо переговаривались, изредка бросая взгляды на столик, за которым сидели сыщики с женами.
– Наверняка Кирьянов вчера уже успел заочно нас представить всей этой писательской братии, – предположил Станислав. – Ведь если бы не убийство, то сидели бы мы сегодня в десять часов в конференц-зале и отвечали на разные вопросы относительно нашей работы.
Официант принес заказ, и все занялись завтраком, на время оставив все разговоры и об убийстве, и о предстоящем расследовании. Хотя то, что не обсуждали утреннее происшествие, вовсе не означало, что все о нем забыли. Во всяком случае, Лев Иванович все время видел перед собой бледное личико Ольги и ее умоляющий взгляд. Все ее заверения, что она не убивала мужа, выглядели, по мнению Гурова, вполне убедительно. Но вот то обстоятельство, что у нее не было на время убийства твердого алиби и пистолет был найден именно в ее сумочке, перевешивало для Гурова слова о невиновности.
Лев Иванович прекрасно знал, как хорошо порой могут преступники изображать невиновность. В его практике бывали случаи, когда жены, хладнокровно убив мужей, могли вполне реалистично падать в обмороки, заламывать в отчаянии руки и заливаться безутешными слезами.
В его профессии оперативника не было места для чувств и эмоций. Все доказательства виновности или невиновности строились только на неопровержимых фактах, уликах и свидетельских показаниях. Да, возможно, современные методы поиска преступника и предполагают наличие профилирования – составления психологического портрета преступника, его привычек и индивидуальных особенностей, но Гуров привык больше доверять материальным свидетельствам, чем прогнозам, какие бы умники и профессионалы их ни составляли. Хотя в интуицию он, конечно же, верил. Но опять же, в интуицию, основанную на многолетнем опыте и на знании всех доказательных и вещественных аспектов в деле, на знании мотивов преступника, которые и привели его к преступлению.
Вот и теперь он, тщательно, но машинально пережевывая пищу, размышлял обо всем, что было ему известно об убийстве Кирьянова на этот момент. Лев Иванович все больше приходил к выводу, что однозначного мнения на сей счет он не имеет, и до этого однозначного мнения ему еще очень даже далеко. Мотив убийства пока что не просматривался, а поэтому говорить о том, виновата Ольга или нет, не имело ни малейшего смысла.
– Э, простите, еще раз…
Из задумчивости Гурова вывел знакомый уже голос. Он поднял голову и увидел, что перед их столиком стоит все тот же бородач, что ехал с ними в лифте, а рядом с ним – женщина в сарафане линялого голубого цвета с огромными воланами на груди и довольно безвкусной шляпке с огромными полями. Дама натянуто
