со мной плохого произойти не может. Только с ним я могу оставаться спокойной.
Пытаюсь себя этим убедить, но выходит слабо. По телу пробегает дрожь.
“Фух! Еле догнал! – с какого-то окна спрыгивает Симон и выплевывает из зубов брошь в виде полумесяца. – Песец мне намекал, что эта штука нужная. Вот… Слушай, ну ты бегать!”
Я удивленно смотрю на кота, который сейчас кажется просто огромным. А еще таким… толстым!
“Я не толстый! – возмущается он. – У меня подшерсток плотный и шерсть длинная. Знала бы ты, сколько сил уходит на вылизывание…”
– Откуда тут это чудо? – Керни переводит взгляд на Симона.
“Вот так да! – недовольно мрявкает кот. – Сам наказал защищать тебя, и сам теперь удивляется”.
Симон выказывает свое неудовольствие, повернувшись к оборотню задом с высоко поднятым хвостом. Вот это смелость! Перед королем!
“Это оборотням он король. А мне просто человек или песец, уж как повезет. Я сам свой и никто мне не указ!”
Я качаю мордой и закатываю глаза. Кот он и есть кот. Но надо ему сказать спасибо, он смог отвлечь меня и помог справиться с ужасом после встречи с волком. А еще я ему очень благодарна за брошь. Мне было бы очень обидно, если бы я потеряла свадебный подарок Керни.
Мой муж косится на брошь и хмурится. Зол, что я без нее, хотя он наказывал мне не снимать? Но не могла же я ее сохранить при себе, когда обращалась? Хотя с другой стороны, Симон же как-то принес.
– Пшел вон, блохастый! – морщится Керни.
Это вызывает во мне, мягко говоря недоумение. Как так? Я не припомню ни единого случая, когда Керни позволял себе такое грубое обращение. Даже когда он дрался с оборотнями в городе, в тумане… Даже тогда он шутил, подначивал их, но грубость… Ее не было.
“Кажется, песец сломался”, – фыркает Симон и демонстративно направляется к тому окну, с которого спрыгнул.
“Керни, зачем ты так? Он же помочь хотел!”
– Ты права, прости, – смягчается король оборотней. – Я просто очень переволновался за тебя. Иди ко мне. Нужно успокоиться и перевоплотиться.
“Но я… Не могу, – я делаю пару неуверенных шагов, а потом останавливаюсь и оборачиваюсь на брошь. – Я же буду совсем без одежды”.
Кажется, что темнота вокруг физически давит. Хочется забиться в уголочек и сидеть там. Но непременно с этой брошкой, потому что она будто светится изнутри мягким лунным светом. Лунным!
“Ты не сказал. Что с луной? Это все из-за волка?” – снова спрашиваю я.
– Да, моя серебряная лиса. Проклятый бог освободился, как и гласило предсказание, – твердо произносит Керни, а потом цитирует: – И скроет тьма Луноликую, и вырвется на свободу забытый бог, и в миг, когда он воссоединится со своим зверем, вернется к нему былое могущество и начнется новая эпоха.
“Ты должен не допустить этого, Керни!” – мысленно выдыхаю я, а из пасти вырывается облачко пара: кажется, что вокруг резко упала температура. То там, то
