чуден ему народ в столице, но учеба интересна и дается относительно легко…
– Ну и ну – чуден! Не сам ли он чуден?
– …а на службу не смог поступить по состоянию здоровья.
– Полно, Владимир, хватит с меня сказок! – снова перебил меня Дмитрий. – Знал бы он, какие нравы в Петербурге, так и тоже не ехал бы. По состоянию здоровья! Комедия! Да струсил он и только!
– Еще в гимназии Суворову нездоровилось. А уж если он взаправду вышел из Петербургского университета кандидатом, то, я думаю, будет работать отменным доктором!
– Боже, прекрати же смешить меня! Умереть спокойней, чем идти к такому лекарю!
Я не стал никак отвечать на его реплику, а вместо этого чуть отодвинул шторку. Полутьма в бричке тут же рассеялась. Солнце уже светило высоко, начинало печь. Колеса подрагивали, лошади изредка фыркали, кучер что-то тихо напевал, а я наслаждался этим необыкновенным концертом. Для настоящего счастья настоящему человеку нужна лишь свобода, я в который раз убеждался в этом. Свобода и товарищ рядом.
– Знаешь, Владимир, наверное, ты был как обычно прав, – между тем вдруг произнес Дмитрий. – Поступил я нелепо, отнюдь не справедливо.
– Как жаль, что ты осознал это слишком поздно. – Я искренне вздохнул, вновь бросая взгляд на пейзаж за окном.
– Иногда я думаю, что выстрел того барина был не случайным, – продолжил он с тяжестью в голосе. – Он будто бы знал, что мир несправедливостью на меня глядит, что лишь флора добра ко мне, поэтому и забрал у меня все, что я имел. Отныне заперт я в своем теле на долгий мой век.
– Тогда внезапная вспышка молнии ослепила всех, зачем ему нарочно пускать пулю, не имея гарантию на точное попадание? Барин тот умен, но палец его непроизвольно спустил курок, это более вероятная теория.
– Значится, стихия наказала меня, – решил Дмитрий. – И поделом.
Тогда я в некоторой задумчивости взглянул на своего приятеля, стараясь не упускать из виду каждую мелкую деталь его поведения: пальцы в нервности теребят подол одеяния, взгляд опущен, губы поджаты. Я предполагал, о чем он думает, потому решительно перебил его не очень хорошие рассуждения:
– Ты считаешь, что лучше бы погиб на дуэли, достойно защищая права крепостных. Но кто бы узнал о твоих намерениях? Точнее, были ли они благими? Теперь уж мы и не узнаем, что стало с его крепостными. Быть может, сейчас у них более справедливый хозяин, а может – и нет. Твой поступок был скорее безрассудным, нежели благородным, извини меня за прямоту.
– Тебе не за что извиняться передо мной, я и сам слишком много времени посвятил этому. Но теперь ответь мне на вопрос: что же мне делать дальше?
– О, уверяю тебя, в К-городе мы найдем тебе предназначение, – заверил я Дмитрия, твердо пообещав себе, что сделаю все возможное, лишь бы он смог начать «новую» счастливую жизнь. – Кроме того, твое колено ведь не помешает тебе выходить на свежий воздух и глядеть на природу?
Однако
