Она отдернула руку, но он успел ее задержать. Сердце Нериль от испуга пропустило удар. А дарг вдруг открыл глаза.
С минуту они смотрели друг на друга в немом противостоянии. Но вот взгляд мужчины прояснился. Он разжал пальцы, и Нериль поспешно отступила.
Она исподлобья смотрела, как незнакомец, назвавшийся Ником, скинул куртку. Под ней оказалась белая батистовая рубашка, вся вымазанная в серебристой крови. Спереди, как и предполагала Нериль, виднелись разрезы. Но, к ее удивлению, раны на груди дарга не затянулись, как и рана на бедре от ее кинжала. Она все еще кровоточила. Интересно, как простой человеческий ножик мог нанести даргу такой урон?
– Риэн, – позвала она, не отводя глаз от мужчины, – разожги печь и поставь котелок с водой. А я схожу, принесу кое-что.
Дрова в печи были сложены заранее, нужно лишь поднести огниво, а с такой ерундой Рейни легко справлялся. Пока мальчик возился с дровами, Нериль быстро зашла в свою спальню, достала шкатулку с рукодельем, выбрала подходящую иглу и моток крепкой шелковой нити. Когда вернулась, дарг встретил ее настороженным взглядом.
– Что ты собираешься делать?
– Не дать тебе истечь кровью и умереть в моем доме, – неприязненно сообщила она. – Или есть варианты?
Женщина взяла нож, вспорола пропитавшуюся кровью сорочку, а затем и штанину. Тело у незнакомца было худощавое, но крепкое, без единого волоска. Под светлой кожей выделялись рельефные мышцы.
Дарг наблюдал за ней, но не мешал.
– Жалко стало? – понимающе хмыкнул он.
– Жалко? – Нериль выразительно вздернула брови. – Не хочу потом яму копать в огороде и думать, как туда дотащить твой труп.
Одна рана была расположена под левой ключицей, еще две – в левом подреберье. Целились в сердце, но по какой-то причине не попали. Вероятно, жертва оказалась быстрее несостоявшихся убийц. Странно, что он вообще позволил себя ударить.
– Мам, – отозвался Рейни, – вода закипела.
– Отлично. Иди сюда, сынок, будешь его держать, чтобы не дергался.
Дарг сопроводил ее странным взглядом, но ничего не сказал.
Нериль бросила в кипящую воду нить и иглу, а через минуту, поддев ножом, вытащила.
– Если ты решила зашить мне раны, женщина, то проще было окунуть инструменты в крепкое вино или сидр, – прокомментировал дарг.
– В моем доме такое не водится, – отрезала она, вставляя нитку в игольное ушко.
– Разве твой муж не употребляет веселящие напитки?
Она закусила губу, борясь с желанием бросить все и сбежать из кухни. Потом все же ответила:
– Мой муж мертв.
– Извини, – раздалось после паузы.
– Ничего. Просто больше не вспоминай о нем.
***
Зашивать раны на дарге оказалось делом непростым. И не потому, что он чем-то мешал, наоборот, сидел тихо и даже не вздрагивал, когда она протыкала иголкой кожу. А потому, что его кожа оказалась плотной и твердой, точно сыромятная. Сделать в ней
