ты ещё хуже чем Баюн. Тот хоть иногда мяукает. Утоплю я тебя.
И сунул его башкой в речку. Держу, не отпускаю, жду пока перебрыкается. Вытащу – так, может, будет сговорчивей.
Вытащил. Спросил ещё раз. Лешак сговорчивей не стал. Нравится ему, может, купаться?
Окунул ещё раз. И ещё. На третий раз из воды Водяной выныривает. Я даже растерялся. Был бы топор под рукой, может, и стукнул бы с неожиданности его по лбу.
– Ты что творишь, мракобесина лесная? Ты почто мне воду мутишь, рыбу пугаешь?
– Так вот, – показываю ему Лешака морду кабанячию.
– Не убежит? – Водяной отплывает слегка.
– Нет, за рога крепко держу его.
– Это что же, Лешак?
– Он.
– А не можешь ты его топить где-нибудь в другом месте?
– А где мне его топить прикажешь? Чай каждая лужа твоя.
– Ну… придумай что-нибудь. Почто тебя голова такая здоровая да рогатая? Поди ума палата. Топором стукни!
– Уплыл топор на дно. У тебя где-то.
– Погодь, – Водяной под воду ушёл, вернулся с моим топориком. В воде он его ещё держал, а над водой поднять не смог.
– К чему такая тяжесть большая? – спрашивает.
– На тебя, небось, отовсель не нападают.
– Так моя река всё больше по твоему лесу протекает. Удобно, – Водяной крякнул.
– Мзду буду брать.
– Так я завсегда! – он отдал мне топор и снова нырнул. Вынырнул он с флягою. – Вот! Я что и приплыл-то!
– А говоришь, воду мутят.
– Ну это… Ты от Лешака своего избавляйся. Или, смотри, может, третьим будет?
– Буду, – ответил Лешак.
– Глянь, он разговаривает! – я его от удивления из рук в воду и выпустил. Водяной хоть брезгливый, но поймал и вытащил.
– Ты это, Лешаками не разбрасывайся. Наконец-то кто-то пьющий попался акромя нас с тобой.
– Так это вражина. Убить меня хотел, – я взял будущего собутыльника за шкирку. – Пойдёшь ко мне, нежить неразумная, в услужение?
– Я разум имею, – обиделся Лешак. – В услужение не пойду, а выпить выпью.
– Мудр, – Водяной хлопнул по фляге. – Ну так что, нежить лесная, выпьем за здоровье речной нежити?
– Что в фляге? Живая вода?
– Обижаешь! Брага!
– Человеков обнёс?
– У них сегодня праздник. Ночь Купальская. Хотели в реку вылить такое добро, шалопаи, меня, видать, задобрить. Так я не дал, всю флягу забрал да унёс.
– То-то они, верно, удивились.
– Не, все хороши уже, – Водяной руку к шее поднёс, жестом показал, насколько. – Аж завидно. Ну и, как говорится, что в воду упало, то пропало.
– Наливай уже, разбухтелся.
Водяной снова крякнул, три листа кувшинки сорвал и сделал нам чарочки.
– Мне не надо, у меня своя посуда с собой, – протянул ему рожок свой.
– Сколько наливать?
