стрелки. Раздался треск календарного листка. Кифер Шапиевич отрывал его не спеша, дырочку за дырочкой. Адиль легко допускал, что на месте листка со змеевидными двойками полковник представляет его ухо.
– Я так понял, ваш кровосос объявился? Тот самый, которого ты обещал прижать ещё к концу прошлого года, я правильно помню?
Для пущего эффекта полковник методично сминал листок, который засасывало в его мясистую пятерню, словно бельё между валиков советской сушилки. Адиль старался до последнего не вступать в разговор. Он прекрасно знал, что гораздо лучше дать полкановой топке выдохнуться, покорно сглатывая летящие из неё искры, и ни в коем случае не подкидывать в неё хворост своих оправданий. Изувеченный листок спланировал в мусорную корзину. Следователь, молча, проводил его взглядом.
– Правильная тактика, Атилов. Хвалю. Ну и что ты там говорил насчёт наблюдения за этим физруком?
– Трудовиком.
– Хреновиком! Скажи спасибо, что я на этого пенсионера итак уже хренову тучу человекодней просрал. А тебе, видите ли, ещё месяц подавай?! Он после травматологии вообще из дома не выходит, хрена ты до него докопался вообще?!
– По вечерам этот старый… – Адиль осекся, он и не думал оспаривать монополию на «хрены», – По вечерам Шагаев ещё как выходит.
– За кефиром и обратно.
– Насколько я знаю, маршрут у него подольше.
– Так, хватит, я сказал! То, что у пердуна карьера педагога не сложилась, ещё не основание его сажать, ты меня понял?
– Директриса что-то недоговаривает. Просто так за пару лет до пенсии не увольняют.
– Ещё раз тебе повторяю, оставь этого сраного дела в покое. Никуда он не денется. И в гимназию эту не суйся больше, ясно?! Отрабатывай других подозреваемых. Тебе-то до пенсии ещё далеко, так что не расслабляйся. Мы все помним твои заслуги, поэтому сделай всё возможное, чтобы не обесценить их. Кудрявого этого потряси. Вот он уж точно что-то недоговаривает. Тагирозавра подключи. Скажи, что полковник, даёт ему полный, как говорится, карт блант.
Адиль с трудом удержался от замечания, что говорится не совсем так. Это было бы очень в его духе – в последний момент подставлять голову скатывающемуся в миллиметре от тебя валуну. Но только не в этот раз.
– Свободен, Атилов.
2
Недостающие части ног Младенцева присыпали листьями, чтобы не возбуждать ненужного любопытства. На беговой дорожке в пяти метрах от места, где нашли труп, уже собралось с дюжину очевидцев. Адиль машинально достал третью сигарету, вглядываясь в горсти пожухлой листвы, надеясь выкурить из головы мысль, что под ними ничего нет. Он не успел поднести зажигалку, как сигарета оказалась во рту Тагира. Он грыз и перекатывал зубами сигарету, смотря в то же место. Обоим было не по себе даже не от очередной новой детали в почерке Упыря, сколько от позы,
