б я душой до того света,
но писала письма. Жду ответа.
Вольная вольница
по полю гуляла,
вольная вольница
что смогла, украла:
дом сгорел, в чужой нежданна.
Гуляй нищенкой, Иванна!
Ивановна, Иванна
в жизнь твою незвана
голяком припёрлась,
мочалочкой обтёрлась,
развалилась и лежу:
много ль деток нарожу?
Рожу, нарожаю
и век весь не узнаю,
что такое вольница,
вольница-привольница —
то ли жизнь, то ли смерть,
и доколь её терпеть?
Смелая девочка, смелая
на белом свете жила,
смелая девочка, смелая
по острому лезвию шла.
Но шла так осторожно,
что понять было сложно:
боится упасть она что ли,
иль не в её это воли —
слезть с наточенного острия?
Шла безвольная я
по крайнему краю:
то ли болею, то ли не знаю,
что ждёт меня кто-то.
Кто ты, милый? Забота,
одна забота:
с высоты не свалиться.
Не упаду,
я успела влюбиться!
Не дружите со мной, не играйте,
и в друзья меня не добавляйте!
Потому как не ваше дело,
что мои пироги подгорели.
Не накрашенная я сегодня,
и хожу, как дура, в исподнем.
Не смотрите на меня, я плохая,
а с утра вся больная-пребольная,
злая, голодная, не поевши,
на бел свет глядеть не захотевши.
Не дружите со мной, не дружите!
Поскорей отсюда заберите,
увезите меня в края таёжные,
где избушки стоят молодёжные,
пацанятки гуляют скороспелые
и девки с топорами несмелые.
Я провокатор судеб,
я провокатор сердец!
Если меня осудят,
то добра больше нет,
нет добра на планете,
оно ушло навсегда,
потому что на свете,
лишь одна я чиста.
Нет меня чище, и это
не пустые слова:
видишь дыру в пространстве —
это и есть дела
все мои и поступки,
от которых так стынет кровь
у надзирателей. Шутка?
Мой нынче ответный ход!
Кто с ней был? Только море.
Кто
