почему явился во дворец среди ночи?
Ах да, это.
– Я гулял по пляжу и обнаружил мастера Асана.
– И почему не объявил сразу, что ты один из принцев Алаку?
Чертовы пятьдесят преисподних, как он вообще узнал?!
– Это… не казалось важным. В то время.
– Но показалось важным, когда мои дворцовые стражи собрались тебя прогнать?
Кейл ощутил, как заливается ненавистным румянцем.
– Да. Точно.
– И ты счел необходимым отчитать их за следование моим приказам? Возражать этим приказам?
– Я… не знал. Каким приказам?
– Охранять дворцовые ворота. В течение многих лет существовали неизменные приказы не допускать внутрь больных. Как ты мог прожить здесь всю свою жизнь и этого не ведать?
– Я… не знаю.
– Болезнь – это великая опасность; относиться к ней следует соответственно.
Что-то во всем этом казалось подозрительным. Отец будто бы оправдывался.
– Он не был по-настоящему больным, он просто был усталым стариком.
– Стражники этого не знали.
Кейл чувствовал, что поступил правильно, считал этот выговор несправедливым.
– Они не сочли нужным проверить. А поскольку я лучше знал, я отдал им новые приказы.
Фарахи приподнял брови.
– У тебя нет никакой власти отдавать новые приказы. Стражники – не врачи. Они не способны определить, болен человек или нет, и ты тоже.
Кейл ощутил, как вскипает в нем жар, как тогда, у ворот. Он был прав, и эти слова несправедливы, а его отец принял долбаного старика к себе во двор.
– Ваши врачи смыслят в больных столько же, сколько вы – в чародействе.
Глаза короля округлились, и Кейл безуспешно попытался вообразить, какое безумие только что поглотило его.
– Ты такой же упрямый, как твоя мать.
Кейл ожидал ярости, но отчего-то казалось, король всего лишь забавляется. Ни разу еще за всю жизнь Кейла он не упоминал его мать. Это усугубляло безумие.
– И вы не способны стерпеть ничье несогласие, даже когда вы неправы, даже когда вас ослепляет ваш собственный страх!
Король выглядел так, словно его ударили. Он медленно проговорил:
– Страх? И чего же я должен бояться?
Юноша поднял руки.
– Смерти, наемных убийц? Откуда мне знать… Я менял комнаты так часто, что уже не вспомню, и ради чего? Вы избавляетесь от слуг без всякой причины. Они вздрагивают, когда вы идете мимо. А теперь вы отдаете приказы гнать прочь стариков и детей?
Стояла оглушительная тишина, и Кейл ощущал себя так, будто утратил самообладание и теперь сотня чувств, перемешанных и расплющенных временем, бесполезно осела внутри.
Фарахи заговорил спокойно, но его тон все нарастал.
– Мои приказы превратили этот город в предмет зависти всего света. Мои
