style="font-size:15px;"> – Далеко?
– Ой, Макс.… далеко, далеко, за сто лет не доедешь.
– Когда вернулась?
– Да сегодня, и сразу сюда, думаю, вдруг здесь мой пупсик околачивается.
– Ника, а мне зоопарк снился и даже та лавочка, – Макс кивнул на скамейку за спиной.
Она посмотрела на него и улыбнулась:
– Ну, значит, не зря снился, сон в руку получился, здорово.
Лев опять заревел, обращая внимание на свою персону.
– Ника, а отчего тебе в зоопарке так грустно?
– Догадайся сам. Себя спроси, тебе тут весело? Сердце пляшет? Глянь ему в глаза, ты видишь счастье? – Ника показала на льва, а тот сразу же сел и уставился на них, часто моргая и шмыгая носом.
– Что-то не очень, я клетки на дух не переношу.
– Вот и я об этом.
– Ну так подари им свободу, ты же можешь
– Не могу, – призналась Ника, поправляя янтарные дужки. – Точнее, могу, но не буду.
– Почему?
– Выученная беспомощность.
– Что? – переспросил Макс, пытаясь уловить суть её слов.
– Выученная беспомощность. Убери решётки, сетки, да хоть пенделя поддай, они не побегут в свой лес, а если кто сдуру и даст дёру, один чёрт – сдохнет. Инстинкт самосохранения вытравлен, да всё вытравлено.
– Чем?
– Страхом. Ты знал, что решётка под током? Слазь, потрогай.
Макс снова вспомнил сон: «Так вот зачем я в вольер полез! Ну и ну!»
– Ты серьёзно? Мне надо туда лезть?
– Дурак, что ли, обедом пожелал стать? – Ника схватила его под руку, – пошли, Геракл, мороженым меня угостишь, а то настроение схлопнулось.
Макс не мог сказать то же самое о своём приподнятом настроении – его душа так и пела, а в груди аж клокотало весной. Встреча с Никой – это всегда праздник. Стоило ощутить её тепло, услышать свежий аромат, как тотчас забывались муки ожидания, стиралась память о тоске.
Вот и сейчас, идя неспешно, касаясь лёгкого плеча, он волны радостей сердечных вопросами не докучал.
– Эй? – Ника пощёлкала пальцами перед его носом, – я перед кем тут распинаюсь?
Летун спрыгнул с облачка на землю и выругался про себя и вслух тоже: – Прости, замечтался.
– Бывает, – Ника подбодрила горе-ухажёра, – и пусть почаще так бывает, человек живой, лишь пока мечтает, – она подвела его к вольеру с высокой сеткой и указала на жирафа в окружении зебр. – Вот, видишь, твой полный антипод.
– Он что, мечтать не умеет?
– Почему же не умеет, очень даже умеет. Например, сейчас он представляет саванну, полную опасностей, коварную, но такую желанную.
– Тогда почему антипод?
Ника приподняла Максу подбородок и побренчала на его губах большим пальцем:
– Жирафы никогда не зевают, не умеют. А много мечтать и прошляпить свою жизнь – это две большие разницы. Вот такой занимательный
