них по-прежнему оставалось десять инков. При двукратном перевесе у них появлялся шанс.
Опытные воины приступили к заранее подготовленной тактике «карусели» – первый бросается на врага, вызывая на себя всю его ярость, а когда дикси отбрасывает его, второй пользуется возможностью и наносит удар копьем. Каннибал обычно ломает копье, но, будучи раненым, представляет уже меньшую опасность, и «карусель» повторяется снова и снова, пока ярость противника не сменяется мольбами о пощаде. В этот момент самое важное – переступить через свою человечность и не отпустить дикси живым, чтобы тот потом не вернулся с целой армией себе подобных и заранее заготовленным планом штурма лагеря инков.
Эта же тактика применялась и теперь, но противники оказались невероятно сильны. Пять жутких тварей сбились в кучу и отбрасывали одного инка за другим, не давая нанести себе смертельные уколы. Можно было бы дождаться, пока они потеряют силы в битве с воинами, но жизни запертых по ту сторону огня инков были крайне важны. Они стоили дороже всего, даже дороже патронов к ружью. Понимая это, засевший на башне часовой стрелял снова и снова, расходуя боезапас. Удача не то чтобы сильно ему улыбалась – кроме первого точного попадания он поразил цель лишь последним оставшимся патроном, уменьшив количество врагов до четырех. После этого десять воинов сумели нанести им урон. Раненые твари перестали защищаться и бросились наутек, став легкой добычей для копий и стрел.
– Не отпускать никого! – кричал вождь с окраины лагеря. – Нельзя, чтобы они рассказали о новых ловушках!
Когда с беглецами было покончено, воины инков собрались возле последнего каннибала, застрявшего в ловушке. Озлобленный коротышка скорее со звериными, чем с людскими повадками безуспешно пытался перегрызть себе кость, чтобы выбраться из западни. Кожа его была мертвенно-серой, словно бог-создатель пожалел на нее краски, взгляд его был пустой, как и мысли. Он нервно озирался по сторонам, пока цепь из краснокожих людей вокруг него постепенно сжималась.
– Сколько вас еще? – спросил самый высокий воин. Он единственный был не ранен и крепко стоял на ногах.
Ответа не последовало, по крайней мере членораздельного.
– Мы ничего от него не добьемся. Они просто животные. Вот что бывает, когда поедаешь себе подобных. Полная деградация.
Инки окончательно решили вопрос с раненым дикси и вернулись к стене огня, уже не такой внушительной, как вначале. В некоторых местах ее можно было перепрыгнуть, но потрепанные сражением парни решили подождать, пока пламя еще поутихнет.
Лагерь уже подсчитывал потери, когда на небе появилась светлая дымка – верная спутница нового дня. Один воин навсегда покинул этот мир, еще трое были тяжело ранены. Имей племя доступ к антибиотикам, об их судьбе можно было бы не волноваться, но ближайшая аптека находилась в трехстах годах позади, а существование завода лекарств оставалось скрыто туманом войны.
– Патроны закончились, –
