и страшно гордился, что три поколения монархов носят его одежду. Он сам назначил себя в свиту его величества, и таскался за ним по всей стране, так же, как личный повар. Говорил, что только так он может предложить королю наряд, в котором тому будет комфортно. Но на самом деле все совершенно точно знали, между личным поваром и личным портным его величества уже много лет идет спор о том, кто из них важнее для короны. Ни одни из них не хотел уступать пальму первенства.
Королевская свита расположилась лагерем рядом с деревней. Все равно места для всех служб сопровождения в деревне не хватило бы, даже если бы все жители освободили свои дома.
Шатер портного стоял посреди полянки. У него, как и у королевского повара, был свой личный шатер, где он ночевал, шатер для вспомогательного персонала и шатер для работы. Рядом с последним за длинным раскладным столом прямо сейчас шили что-то девушки, успевая между делом поболтать и посмеяться.
Из-за крестьянской одежды они меня не узнали и не вскочили, как положено, чтобы приветствовать реверансом.
– Эй, ты! – насмешливо окликнула меня одна швея, – чего пришла? Пошла вон отсюда! Ишь вырядилась как на праздник, – захохотала она, – думаешь здесь кто-то на твои прелести позариться?
Если бы это случилось в самом начале моего попадания, я бы, наверное, расплакалась. Если бы пару недель назад, то сделала бы вид, что не услышала. Но сейчас я решительно свернула со своей тропинки и направилась к девицам. Схватила удивленную моим поведением грубиянку за косу и резким рывком свалила со скамьи.
– Как ты смеешь разговаривать со мной таким тоном, – нахмурилась я, – я леди Лили, баронесса Розанская. И запомни, дрянь, не одежда красит человека…
– А вот с этим, леди, я бы поспорил, – раздался недовольный голос. – Если бы вы пришли не в этих ужасных тряпках, а в подобающем статусу платье, то никто бы не посмел вас оскорбить…
– А вежливость и достойные дела, – слегка изменила я пословицу. И перевела взгляд на портного, – или вы с этим вы тоже не согласны?
Господин Сеппель, королевский портной, был мужчиной в самом расцвете сил. На вид ему было примерно сорок-сорок пять лет, а значит во дворец ему удалось попасть будучи совсем юным мастером. Невысокий, пухленький, с небольшими залысинами и приличным животом он выглядел как типичный портняжка. И даже мерная лента висящая на шее соответствовала образу.
– Разумеется согласен, – склонил голову портной, – леди Лили. Но вот платье вам не помешало бы сменить, – гнул свое портной. – В этом тряпье вы похожи на крестьянку, – скривился он.
Я растянула губы в любезной улыбке:
– Именно за этим я к вам и пришла, господин Сеппель. Мой гардероб слишком далеко, чтобы я могла им воспользоваться. Поэтому вся надежда на вас. Мне нужно новое платье и не одно. А так же белье и все прочее… Надеюсь, вы мне поможете?
– Разумеется нет, леди Лили, – незамедлительно ответил портной, а девицы за мой спиной захихикали, – я не дамский портной, чтобы шить вам платья. Я портной его величества и шью исключительно мужские костюмы.
– Что же, – я преувеличено тяжело вздохнула, – мне придется сообщить королю, что его портной отказался сшить пару платьев любимой фаворитке… пусть подыщет себе нового… не такого принципиального.
– Леди! Но у меня даже нет подходящих тканей! – голос портного дрогнул, – я при всем желании не смогу сшить вам платье!
Я довольно потерла ладошки. Получилось!
– Я это прекрасно понимаю, – кивнула, – но если внести небольшие изменения в мужской костюм, то может получится вполне удобный и приличный наряд для женщины. И, возможно, именно вы станете родоначальником новой женской моды, господин Сеппель. Если хотите, – тоном змея искусителя произнесла я, – то мы можем назвать эту новую женскую одежду вашим именем… жакет Сеппеля… Как звучит!
– Не представляю, как это сделать, – в глазах портного загорелась жажда славы, – но мне интересно попробовать… прошу вас, леди Лили, – он отодвинулся и приглашающе взмахнул рукой.
Мы вошли в шатер. Днем полог таких шатров откидывали, чтобы внутрь попадал свет и воздух, поэтому я могла не беспокоиться о своей репутации.
Обстановка внутри шатра была скудной: узкая походная кровать с толстой войлочной подстилкой, деревянный стул и большой стол, на котором стопками лежали стопки бумаг, придавленные камнями, чтобы не разлетелись и стояла погасшая керосиновая лампа.
Портной с поклоном отодвинул стул, приглашая меня присесть:
– Простите, леди, мне больше нечего вам предложить, – повинился он и с пафосом продолжил, – мы все в походе терпим определенные неудобства и лишения, но наш долг быть рядом с его величеством.
– Вы правы, – улыбнулась я, присаживаясь на стул, – но иногда
