руки, да ноги.
Иные морщились или тайно усмехались, глядя на серого Свенельда в стылом поту. Но многие тут помнили его отвагу в тиверских землях и в походе на Тьмутаракань. Там Свенельд один вышел перед строем – биться с касожским ханом. Оба были тогда без оружия, и варяг перегрыз чернокудрому касогу горло зубами. Этот Свенельд – волк. Ещё не матёрый, но ярый. Пусть стая его не такая большая, как у вожака, зато всегда сытая.
Раз Свенельд сказал, значит князь и впрямь принесёт им к зиме обещанное.
Игорь и двести воинов ушли к Днепру на закате лета. Никто не провожал их песнями. Только Гримнир проворчал что-то про хитрого бога Локи и сплюнул вослед через рыжую бороду.
К осени Игорь вернулся в Киев, где ждала его неприятная новость.
***
За полмесяца до возвращения Игоря, когда о городе на болотах пошли слухи по всей славянской земле, в Киев наведался диковинный гость.
Он пересёк околицу в сопровождении четырёх воинов. Все они ехали на мохнатых низких конях без стремян, и кривые клинки на бёдрах, да высокие шапки с конским волосом выдавали в них степной народ. Наряд убран камнями, но не броско, а в ушах медные серьги. Все без бород, но с длинными чёрными усами, а волосы в частых косах до пояса.
Это были печенеги. Первый всадник предъявил старосте Жирославу золотую печать Вороталмата – хана одного из восьми племён, самого могущественного в орде. Всадника звали Загылбай, он был темником7. Загылбай приехал говорить от лица хана.
– Князь воюет, – ответил Жирослав, – оставайся до осени, покуда не вернётся.
– Нельзя до осени, – спокойно возразил Загылбай. – Я потому и пришёл, что нет князя. Пришёл с княгиней толковать.
Жирослав замешкался, и дуги азиатских глаз блеснули.
– Что, и княгини нет? – удивился Загылбай. – Без хозяев дом стоит?
Жирослав понял, что для печенега такой расклад дел – призыв к действию. Если Загылбай вернётся и передаст своим, что в Киеве нет головы, на стылый очаг придут незваные гости. Так было в Муроме, близком к северо-восточным окраинам печенежских степей. Старый князь умер от ножа своего сына, народ сына повесил. Позвали нового князя с Ростова, да пока тот ехал, наведались печенеги, и сами назначили посадника. Тот долго не сидел – разграбил город, пожёг хлеб и был таков. Конечно, малый Муром великому Киву не чета, да степной стихии на всех хватит.
Загылбай согласился отобедать на воздухе, потешиться гуслярами и сопельниками с медведем-плясуном, навестить бабий терем, да там и дождался утра.
Пока он тешился, Жирослав и бояре наставляли Ольгу, как себя вести на месте княгини. Девчонка то криво сидела на троне, то отвлекалась от речей, ковыряя прыщик на щеке, то вдруг смеялась, разглядев соплю в бороде боярина. Чего от неё хотели, взять в толк было сложно. Но когда вся серьёзность положения вдруг вспышкой молнии вставала перед ней, она пугалась и тут же защищалась от этой вспышки очередной
Темник – командир тьмы войска. Тьмой на Руси называли десять тысяч человек.
