запах сивухи пополам с чем-то кислым… А как же бабушка? И Бор?
– Я не пойду!
– А кто тебя спрашивает? Ну-ка, юбку выше колен подними – ноги посмотреть хочу – не кривые?
Всхлипнув, кинулась вон из горницы… и помчалась через огород в баньку, к бабушке, плакать.
– Беги, беги… только на ночь коня не забудь напоить! – донёсся хохот отчима вслед.
– Шини, я тебя защитить не смогу. Сама видишь, как я в последнее время сдала, по утрам еле встаю. Как, говоришь, его имя – Гар? С козлиной бородой? – Бабушка обняла мои вздрагивающие плечи. – Ох, детка… Боюсь, плохо дело. Слыхала я про такого. Хозяйство там и вправду справное, вот только на погосте уже две его жены лежат. Не надо тебе туда, ой, не надо… сын меня не простит, если тебя к этому душегубу отпущу… Слушай-ка внимательно. Когда пришёл Ортей, был у нас разговор, и обещала я ему, что голову пустым тебе туманить не буду. Но сейчас слово нарушу. – Рила перешла на тихий шёпот, будто боялась, что кто-то нас может услышать. – Смотри, детка. Твой дед был полудраконом. В тебе от него осьмушка крови – выходит, крыльев тебе не видать никак. И серьёзной магии тоже. Но Лиала, умирая, сказала мне, что в ней тоже немного, но драконьей крови есть. Сколько – не спрашивай, не скажу. Но, если, как у тебя, дракон у неё был в прадедах, то тебе ещё частичка досталась. Пусть маленькая… но получается уже не восьмая, а почти пятая часть – может, хоть для чего-то хватит? А за Гара не ходи – через год окажешься на погосте. Эх, Ортей, Ортей… не ждала я от него такого… совсем жадность мужику глаза пеленой застила… Нельзя так. – Вздохнула: – Ещё запомни: за поленницей второе бревно снизу наращено обрубком. Вот его можно вынуть. А там бумаги на дом и поле. Пригодится тебе это или нет – не знаю. Обещала я их перед смертью Ортею отдать, но раз так – не видать их ему! И, на, деточка, – подняла руки, закряхтела, – ну-ка, сними с моей шеи цепочку, у меня пальцы не гнутся. Мой Таршидд, как дарил, говорил, что она драконью удачу приносит. А больше, прости, мне тебе дать нечего. Только совет: будь умной, мысли скрывай. Сделай вид, что смирилась. И помни, времени у тебя – до осени. Но лучше с решением не тянуть.
С Ортеем бабушка тоже ругаться не стала. Просто пришла в дом, когда все сидели за ужином, посмотрела на отчима и сказала:
– Дурак ты неблагодарный! Шини своей драконьей удачей весь дом берегла! Вспомни, как два года назад пал с поля пошёл, а как к нашему хлеву огонь подступил, с неба ливень хлынул! А овцы твои в последний раз когда болели? А на поле хоть раз чёрный жук или саранча налетали? У всех – жрут, а мы – как зачарованные! А сейчас ты всё это от своей слепой жадности другому отдаёшь! Эх! – хотела плюнуть под ноги, но взглянула на расстроенную Лив, повернулась и хлопнула дверью.
Я кинулась было проводить – стемнело же, а она и днём плохо видит! Но окрик: «Син, сидеть!» – остановил. Потом, как доели, как убрали, перемыли и перетёрли посуду, уложили малышей спать, – побежала к бабушке. И не зря беспокоилась. Баба Рила лежала прямо у своего крыльца – нога подвернулась на камне и, мало того, падая, бабушка ударилась головой о ступеньку.
