и кухонные работницы состоятельных хозяев забирали иногда весь товар, щедро расплачиваясь, даже после небольшого торга, и просили довезти только что приобретенное прямо к дому. Десятилетним мальчиком Иван управлял лошадью, запряженной в повозку, и вел ее до нужного строения, а потом сам заносил корзины и мешки с продуктами. Пользуясь моментами, когда он оставался один, а принимавшая товар хозяйка отлучалась, он украдкой смотрел сквозь дверные проемы, что вели из, как правило, закопченной кухни в светлые помещения столовой и гостиной, где повсюду была видна резная мебель из темных пород дерева, расшитые скатерти, половики и ковры, шторы с бахромой на окнах. Из таких помещений тянуло каким-то необычным для простого крестьянского паренька запахом. Пахло кожаной мебелью, чистотой, иногда духами или сладким табаком. Наслаждаясь и удивляясь увиденному в доме состоятельных хозяев, он с трудом возвращался в кухню, едва услышав за спиной шаги домработницы.
Едва оказавшись в новом для себя месте, он отметил много сходства в убранстве избы, где предстояло жить его семье, но подчеркнул ту разницу, что существенно отличала богатое дореволюционное домовладение с отдельной кухней и множеством комнат и, хоть и не маленькое, но все же жилище простых людей.
Он вспомнил свой родной дом, в котором вырос и прожил всю свою жизнь, вплоть до ухода на фронт в августе прошлого года. Этот дом построил для своей семьи, будучи совсем молодым человеком, его дед, тоже Иван. Он родился за несколько лет до отмены в Российской Империи крепостного права. Рос смышленым, трудолюбивым и чрезвычайно любопытным мальчиком, от чего его отец приложил немало усилий, чтобы дать сыну хотя бы самое минимальное образование, какое было возможно для простого крестьянина. Старшему Ивану довелось окончить церковно-приходскую школу в большом селе, что находилось на некотором удалении, которое не позволяло ребенку просто ходить на учебу каждые день. Пришлось искать возможность поселить его к дальним родственникам, договариваясь с ними о его проживании, подносить им подарки и оплачивать постой сына. Вложенное потом сполна отразилось на подросшем мальчике, ставшим едва ли не единственным в своей и окрестных деревнях человеком, умевшим не только читать и грамотно писать, но еще и постоянно занимавшимся своим самообразованием. Он осваивал художественную литературу, книги по сельскому хозяйству и, даже по магии, чего в круге не делал вообще никто, даже из помещиков.
Соседи, жители других деревень, порою довольно отдаленных, приходили к нему за советами, даже в таких вопросах и житейских ситуациях, что старшему Ивану приходилось потратить немало времени, энергии и внимания к страждущим. Видя в его избе на полках много книг, но, не умея самим читать и, не вдаваясь к содержанию томов, люди, по необразованности своей и недальновидности, просто указывали пальцами в их сторону, говоря при этом, чтобы он просто поискал ответа на страницах. Вероятно пологая, что именно оттуда простой
