жду, когда Аня, так ее звали, сама ко мне подойдет. Вот подходит, берет под руку, говорит: «Здравствуй, Боря». «Здравствуй, Аня», – говорю. Ура, думаю, не надо мне напрягаться. Я на всякий случай понюхал ее – точно она, духи те же самые. Она предлагает по Тверскому бульвару погулять, там лампочки цвет меняют, нравится ей это. Идем, я спрашиваю, как ей в библиотеке работается?
– Хорошо, – говорит, – работа простая, есть время к экзаменам в МГУ подготовиться.
Отлично, думаю, девушка серьезная, симпатичная, может у меня с ней что-то и получится.
– А как посетители, – спрашиваю, – не очень докучают?
– Не очень, – отвечает, – в четверг смешно было. Приходит одна, просит пособие о математике для поступающих в вуз. А какие у нас пособия? Она скандал подняла, говорит, что она на двух автобусах к нам добиралась, время потеряла.
Я киваю, соглашаюсь, что у них никаких пособий не бывает. Она говорит, что обычно к ним пенсионеры приходят, сидят по часу, журналы листают, картинки там смотрят.
– Схемы, наверное, – говорю, – какие у вас картинки.
Она смеется.
– Картинки пляжей и женщин в бикини.
Тут я мистику и заподозрил.
– Ты же в Патентной библиотеке работаешь? – спрашиваю.
Она говорит, что работает в обычной, районной.
– Аня, мы же с тобой вчера танцевали, – говорю. – Я же еще сказал, что ты самая красивая на этом вечере.
Тут она ойкнула, убрала свою руку и назад к памятнику побежала.
– Ха-ха, – сказал наш инженер, – конец истории был предсказуемым. Ты назначил ей свидание неделю назад и забыл про это.
– Нет, – сказал Боря. – Ничего я ей не назначал. Темно же было. Это она меня с другим Борей перепутала.
Путаница
Прочитал я последние этюды и огорчился. Во-первых, Михаил Зощенко эти правдивые истории описал бы гораздо лучше. Во-вторых – не мой это стиль. Я же пофилософствовать люблю, о великом и вечном подумать, а тут какая-то бытовуха с предсказуемыми концовками. Стал я думать о следующем этюде с ключевым словом «путаница». И столько сюжетов придумал, только записывать успевай. Потом понял, что, когда сюжетов много, это значит, что все они дерьмо, нет хорошего сюжета. Так у мужчин бывает, когда у него много женщин одновременно. Огорчился я и вспомнил, как мучился, когда роман о любви писал. А история с этим романом такая.
Пришла как-то жена ко мне в кабинет и говорит:
– Ты все какую-то мелочевку пишешь, больше абзаца написать не можешь. А напиши-ка лучше роман о любви. Большой, со многими героями. Такой, чтобы сел человек в поезд Москва-Сочи, залез на верхнюю полку, открыл твой роман в Москве, а закрыл бы в Сочи, забыв и про вагон ресторан, и что у него вареная курица с бутылкой пива в сумке лежат.
Ха, как нечего делать! Тогда я собой гордился, считал, что во мне
