зрения как антрополога, Эмилио отличался чрезвычайно переменчивой внешностью. Вот только что он выглядел как типичный голливудский испанец – черная борода, властный взгляд, умное, яркое и живое лицо; и буквально в следующий миг взгляду открыта только загадочная жесткая структура под кожей, въевшаяся в кость выносливость и стойкость таино[26]. Те же самые качества она видела во внешности одной достойной женщины на цветочном рынке, которая вполне могла бы оказаться его старшей сестрой. Однако Эмилио никогда не упоминал о своих сестрах и братьях, и Энн понимала, что человек обычно умалчивает о таком вполне обыкновенном предмете, только имея вескую на это причину. Так что нельзя было сказать, что она была полностью не готова к ситуации, указавшей на то, что у Эмилио действительно есть брат.
Удивила ее скорее собственная реакция на случившееся со священником.
В тот вечер, находясь одна в доме, она читала литературу по поводу особенной деформации стопы, которой страдал один из ее пациентов, когда Эмилио позвонил и попросил ее прийти к нему в госпиталь. Говорил он неразборчиво, поверить в то, что такой человек мог напиться, она не могла.
– Эмилио, что случилось? Что с тобой? – спросила она, удивленная собственным испугом.
– …сню потом, когда придешь. Трудно говорить.
Джордж был в горах, у телескопа Аресибо на каком-то особенно интересном ему эксперименте. Энн немедленно позвонила ему, чтобы известить о происходящем, хотя и сама толком ничего не знала, и попросила немедленно приехать домой, a потом поспешила вниз, в клинику, по восьмидесяти ступенькам. Когда она оказалась у дома, помещение показалось ей совсем безлюдным, и Энн даже испугалась, что неправильно поняла просьбу Эмилио. Однако, к собственному облегчению, обнаружила, что входная дверь не заперта, а Эмилио, не зажигая свет, ждет ее в темноте.
Щелкнув выключателем, Энн охнула при виде него, но в следующее мгновение решительным шагом отправилась в хирургический кабинет, надела халат и перчатки.
– Итак, отец мой, – сухим тоном произнесла она, взяв его голову ладонью под подбородок, и поворачивала ее из стороны в сторону, рассматривая лицо и компенсируя тон мягкостью движений. – Насколько я могу судить, ты подставлял другую щеку, причем неоднократно. И не улыбайся, снова порвешь губу.
Она достаточно хорошо была знакома с подобными ситуациями и потому тут же посмотрела на его руки, разыскивая ссадины и переломы. Но на руках ничего не было. Она нахмурилась, глядя на него, однако он спрятал взгляд. Вздохнув, она поднялась на ноги, отперла кладовую и, войдя в нее, открыла шкаф, достав из него все необходимое. Зрачки Эмилио правильно реагировали на свет, он сумел позвонить ей; искажение речи не имело неврологического характера; сотрясения мозга не было, однако лицо его было превращено в кашу. Пока
Таино – собирательное обозначение ряда аравакских племен, населявших к моменту открытия Америки острова Гаити, Пуэрто-Рико, Куба, Ямайка, Багамские острова и ряд северных Малых Антильских островов до острова Гваделупа на юго-востоке. Среди них различаются классические таино на Гаити, Пуэрто-Рико и востоке Кубы, западные таино в средней части Кубы, на крайнем юго-западе Гаити, на Ямайке и Багамских островах и восточные таино на северных Малых Антильских островах.
