он охнул. – Тебя ждет тяжелая неделя и чуть побольше. Не советую тебе чихать.
Она была искренне удивлена тем, насколько ее смутила телесная близость к нему. До этого самого мгновения она была искренне уверена в том, что давно примирилась со своей собственной старостью и бездетностью. Этот прекрасный мужчина невольно заставил ее пересмотреть оба мнения. Он то обретал фокус, то выпадал из него – то ли сын, то ли любовник. И то, и другое было полностью неуместно. Однако Энн Эдвардс не обнаруживала склонности к самообману и понимала собственные чувства.
Обклеив Эмилио со всех сторон пластырями, она дала ему передохнуть, а потом зарядила инъекционный пистолет. Не спрашивая разрешения, она во второй раз прижала прибор к его коже и сказала:
– Завтра вознесешь к небу свои страдания. А сегодня отправляйся спать. У нас есть примерно двадцать минут на то, чтобы довести тебя до постели.
Эмилио спорить не стал; в любом случае было уже слишком поздно. Она убрала инъектор, помогла ему надеть рубашку, оставив застегивать пуговицы, а сама взялась за уборку.
– Хочешь что-нибудь рассказать мне? – проговорила она наконец присаживаясь на край собственного стола. Эмилио посмотрел на нее сквозь пряди, свалившиеся на лоб, черные по контрасту с повязками. Синяк на его щеке завтра обретет весьма живописный вид, подумала Энн.
– Не хотелось бы…
– Ну и ладно, – проговорила она невозмутимым тоном, помогая ему устоять на ногах. – Не сомневаюсь, что ты дрался не из-за девчонки в баре, но если ты не захочешь удовлетворить мое вульгарное любопытство, я могу прийти к более страшным предположениям.
– Я ходил повидаться с братом, – ответил Эмилио, посмотрев ей в глаза.
Итак, у него есть брат, подумала она.
– И он сказал: рад встрече, Эмилио, и разделал тебя под орех?
– Примерно так. – Эмилио помолчал. – Я пытался, Энн. Я честно пытался.
– Не сомневаюсь в этом, мой дорогой. А теперь пошли домой.
Они покинули клинику и начали подниматься по лестнице, священник к этому моменту уже погружался в забвение и едва стоял на ногах, чтобы обращать внимание на взгляды и вопросы, от которых Энн отмахивалась движением головы. Джордж встретил их на полпути. Притом что Эмилио был не слишком тяжел, Эдвардсы с трудом довели его по последней лестнице до дома. Он стоял, раскачиваясь на ногах, пока Энн стелила гостевую постель, а Джордж раздевал его.
– Может, без простыней? – пробормотал он неразборчиво, явно опасаясь запачкать кровью постельное белье.
– Простыни никого не волнуют, – сказал ему Джордж. – Ложись в постель.
Эмилио уснул еще до того, как его укрыли покрывалом.
ЗАКРЫВ ДВЕРЬ гостевой комнаты Энн припала к груди Джорджа, в его знакомые объятья. И разрыдалась, что не удивило их обоих. Они долго стояли, обнявшись, а потом отправились
