style="font-size:15px;"> – Не надо никуда плевать, дорогой Пьер, – улыбнулся де ла Шетарди, – тем более что французы всегда добры и веселы. Приятно мне встретить в России еще одного соотечественника. Чем вы занимаетесь здесь?
Томас, смущаясь, ответил:
– Служу в канцелярии розыскных дел. Попал туда случайно.
– Вот как! – воскликнул де ла Шетарди. – Вашей канцелярии повезло. Посланник Франции в Турции маркиз де Вильнев, это ведь наверняка ваш родственник? Он очень помог России заключить выгодный мир с турками, за что и получил от Анны Иоанновны орден Андрея Первозванного, высшую награду Российской империи.
– Да он мой родственник, это мой дядюшка, – сказал Девильнев, но я о его подвигах слышу впервые. У моего отца было много братьев, я не со всеми близок.
Посланника позвала императрица, он еще раз поклонился Томасу, сказал, что рад был познакомиться, что при случае подумает о его дальнейшей судьбе, и отошел. Пьер взял Девильнева под руку:
– Как живешь, дорогой друг? Не думал ли ты, что я тебя забыл? Нет, я всегда тебя помнил, но обстоятельства складывались так, что после нашего освобождения я не мог с тобой встретиться.
– Я тоже о тебе часто вспоминал! – сказал Девильнев. – Да и как мне забыть тебя, если даже моя служба о тебе напоминает. На окраине города есть горелые дома, там часто проказили разбойники. И там мы нашли вашу жеваховскую карету с вашим дворецким. Старик был задушен. Ты знаешь об этом?
– Знаю. Скажу еще и о том, чего ты, сыщик, не знаешь. Задушить должны были меня. За мной шла охота. Но у нас несколько одинаковых карет. И я наряжал в свои костюмы своих слуг и заставлял их выезжать в разное время, в разные концы города. Так и сбивал с толку шпионов Ушакова. Я помогал Шетарди готовить трон для Елисаветы. Люблю риск и азарт! Вот почему я не давал тебе знать. Скоро в Петербурге состоится заседание ложи вольных каменщиков, тебя известят. После все решим.
В этот момент с шелестом, подобным шелесту лесных дубрав во время сильного ветра, опустились шторы всех окон, и в зале стало темно, будто мгновенно настала ночь. Где-то заиграла флейта, потом другая, потом грянул оркестр, и разом вспыхнули тысячи свечей белого воска. Зеркала были обрамлены подсвечниками, свет в них дробился и множился. Пары выстроились для полонеза, и впереди были императрица и граф Разумовский.
А на площади люди кидались к бочкам, пили кружку за кружкой, пока могли стоять на ногах. Рвали руками куски жареного мяса. Кричали – виват! Все небо пылало от потешных огней. Прямо на берегу Яузы была поставлена опера под названием «Опечаленная и вновь утешенная Россия». Был также поставлен балет «Радость народа, или Появление Астреи и восстановление золотого века». Все это было в постановке итальянца Ринальдо Фузано.
Москва давно не видела столько веселого и пьяного народа на своих площадях. В небо летели шапки…
После праздников Томас долго ждал вестей от Пьера. Их не было. Чтобы отвлечься от дум,
