ночь, за ней день и только на следующую ночь сидевшие в засаде увидели подъехавшую к дому Марии невзрачную, закрытую темную карету. Из нее выскользнула фигура, с головы до пят закутанная в широкий темный плащ. Она подошла к дверям дома Марии и постучала условным стуком.
– Когда? – нервно теребя ус, шепотом спросил драгунский капитан. – Ведь это оборотень? Когда мы его возьмем?
– Позже, – так же шепотом ответил сыщик. – Не торопитесь, господа военные! Нам нельзя его спугнуть.
Тем временем в доме открыли дверь, и фигура исчезла за ней, но вскоре вновь появилась уже вместе с Марией. Девушка села вместе с «черным плащом» в карету, и кучер хлестнул лошадей.
– За ними, скорее! – приказал Обертен.
Драгуны заранее обмотали копыта своих коней тряпками и поэтому скакали по дороге почти бесшумно, только позвякивали уздечки и сабли. Зато за грохотом колес кареты ее пассажиры не слышали ничего.
Экипаж остановился на опушке темного леса. Дверца распахнулась. Кучер соскочил с козел и помог фигуре в черном выволочь из кареты бесчувственное тело девушки. Ее подтащили к дереву, кучер достал заранее припасенную веревку с петлей на конце и ловко перекинул ее через толстый сук. «Черный плащ» накинул петлю на шею Марии, но тут раздался громкий голос Обертена:
– Ни с места, господа! Именем короля вы арестованы! Огня, капитан!
Драгуны зажгли несколько факелов. В их колеблющемся свете столичный сыщик подошел к фигуре в темном и откинул капюшон.
– Боже правый! – в изумлении воскликнул драгунский капитан. – Пусть меня сожрут черти в аду!
Перед ними стояла… Женевьева де Сез! А рядом с ней переминался с ноги на ногу ее кучер.
– Я решилась на такое, господа, исключительно ради того, чтобы отвести все подозрения от мужа и тем самым спасти ему жизнь, – гордо вскинув голову, заявила баронесса.
– Ну, это мы еще проверим, мадам, – холодно заметил Обертен. – Драгуны! Поднимите девушку, а этих оборотней в кандалы и в крепость!
Провинция наутро гудела, узнав последние новости, а в тюремном замке допрашивали Женевьеву де Сез. Сначала она от всего отпиралась, но, как вскоре выяснилось, господин столичный сыщик прекрасно знал свое дело и не терял даром времени: под тяжестью собранных им улик Женевьева де Сез начала давать показания.
– Вы не оставили мне иного выхода, – сказала она с горечью. – Так же, как и мой муж!
– Насчет него не знаю, мадам, – поклонился Обертен, – но я обещал изловить оборотня и сдержал свое слово.
Баронесса призналась, что с помощью некоторых верных слуг она убила из ревности многих девушек и женщин, с которыми у ее мужа были любовные интрижки. Властная дворянка уничтожала соперниц-простолюдинок самыми жестокими и изощренными способами, однако уличить ее оказалось весьма непросто – мадам Женевьева вела двойную жизнь, умело скрывая злобу и кровожадную мстительность под маской богомольной и любящей жены.
Кстати,
