и след простыл. И ты дурку гонишь.
– Не гоню я ничего… Я не понимаю…
Поверить, что старик мог кого-то выбросить с балкона? Чушь явная! Но, кажется, он и в самом деле что-то про это знал. Я судорожно пытался восстановить наш разговор в машине. С чего он вообще так неожиданно сорвался? Да, получил какую-то информацию. Он помчался скорее не мстить, а предотвратить.
– Он хотел спасти вашего майора, – сказал я и сразу же понял: зря. Фраза выглядела так, будто я очень хорошо посвящен в суть произошедшего. На уровне, как минимум, пособника. Неправильно я стал отбалтываться – теперь они меня точно упекут.
– Собирайся, – тихо приказал более нормальный милиционер.
– Почему вы мне тыкаете?! – предпринял я жалкую попытку отстоять свои права. Он не обратил на нее внимания. Он размышлял о своем.
– Лучше держать тебя под рукой, пока мы не поймаем этого нехорошего дедушку.
И я понял: все, придется ехать! Конечно, они действуют незаконно, но если я попробую от них удрать (это со скованными руками!), они переломают мне ноги.
Какой-то дурак сказал, что пребывание в одиночке прочищает мозги, мол, каждому порядочному и особенно мыслящему человеку надо хотя бы один раз в жизни побывать в тюрьме. По-моему, такая же чепуха, как заявление, что приумножая знания – приумножаешь скорбь. Насколько бы легче мне сейчас было, если бы я знал, что со мной происходит, в какую историю меня запутала судьба.
Ведь не хотел, не хотел никуда я с вами ехать, ненавистный вы мой Ипполит Игнатьевич! И теперь вот я где! Буро-зеленые стены, причем какие-то тошнотворно волнистые, так что падающий чахоточный свет из зарешеченного окошка под потолком откладывается на них бессильными бликами, при одном взгляде на которые становится мучительно ясно – ничего хорошего меня не ждет.
А жуткая дверь в напластованиях серой краски, лязгающая как провинциальная родственница гильотины, сваренная унылым сварщиком в доисторические времена! Стоит одинокому ключу воткнуться в скважину, как возникает такое ощущение, что в камеру ломится спешившийся рыцарь во всех доспехах. Зачем здесь такая безнадежная дверь? Ее бы применять для сдерживания серийных людоедов или предателей, выдающих ядерные секреты родины!
Однако старичок оказался непрост. Никогда бы не подумал, что он способен куда-то вот так взять и исчезнуть. Он был в высшей степени прописанный человек, я уверен, что у него в отдельной папочке хранились все квитанции на квартплату и электричество, и платить он шел в сберкассу прямо в день их получения. На всех выборах он голосовал до одиннадцати утра. Улицу переходил только в строго отведенном месте.
Впрочем, сейчас люди пропадают чаще всего не по своей воле. И если дедушка пропал так, как обычно у нас пропадают, то мне вечно сидеть в этой кубической дыре. А он лежит себе где-нибудь тихонько, зарезанный, в канализационном колодце. Он не четверо красноярских мальчиков, чтобы на его поиски подняли целый город. Хотя, тут у меня блеснула надежда, менты очень, кажется, серьезно заинтересованы в
