колонне егеря по команде перехватили ружья в положение «перед собой» из положения «на плечо», зажимая правой рукой цевьё. Все головы, кроме правофланговых, повёрнуты в сторону сколоченных трибун, глаза, что называется, «едят» высокое начальство, его – самого главного, князя Потёмкина-Таврического.
– Гренадёры пободрей вроде шагали, – проговорил стоящий в свите Голицын. – Есть над чем ещё поработать Егорову. Вон как перед ним у Морокова ножку тянули.
– Так у них и ножки-то покороче, Иван Фёдорович, – усмехнулся Репнин. – Егеря ведь статью не то что в гренадёры, но даже и в мушкетёры не вышли. А вот штыки у кого какие, то гранёные они, то вон клинковые. Никакого единообразия нет. Уж можно было бы на парад с единообразной фузеей всем выйти!
– Однако, мне доложились, что неплохо они тут за Дунаем воевали? – проговорил Потёмкин, вглядываясь в егерей. – Что скажешь, Николай Васильевич, или не верно это?
– Никак нет, ваша светлость, всё правильно доложились, – замялся тот. – Полк Егорова, он, конечно, боевитый – вон как под командованием генерала Голицына храбро в Дунайских поисках действовал. Потом и у Кутузова егеря не оплошали, да и под Мачином, молодцы, отменно они в баталии действовали. Им бы ещё строевую выучку немного подправить.
– Подправят, придёт время, – хмыкнул иронично Потёмкин. – Заметили, господа, как турки при их виде заволновались? – кивнул он на стоящую сбоку толпу иностранцев. – Узнаю-ют! Маловато вот только егерей что-то в колонне, вон уже и мушкетёры сразу пошли. Сколько их всего-то было? – проводил он взглядом удаляющееся жёлто-зелёное с чёрным знамя.
– Восемь сотен их в парадной колонне, ваша светлость, – подшагнув, доложился фон Оффенберг, – все остальные охранную службу несут. Я вам об этом докладывал, – он сделал ударение на последнем слове.
– Хм, ну тогда да, понятно, – Потёмкин кивнул и, опершись на отделанную золотом трость, продолжил лицезреть проходящие мимо полки Дунайской армии.
– Уф, вроде бы не сбились, – выдохнул стоящий рядом Милорадович. – А Потёмкин-то какой грозный на трибуне стоял, заметил?
– Парад-то ведь этот не простой, Живан, – проговорил негромко Егоров, – светлейшему нужно на турок, да и на всех прочих особое впечатление произвести. Не забыл, впереди такие переговоры предстоят!
– Это да-а, – протянул Милорадович. – Я с Гусевым в штабе недавно был, слышал вполуха от тамошних, что нездоровится, дескать, ему. Из Санкт-Петербурга он уже такой хворый приехал.
– Ну не знаю, – пожал плечами Алексей, – может быть. У нас такие расстояния в империи, и сама дорога такая непростая, что пока доедешь, не грех и расхвораться.
Вот закончили торжественное прохождение мушкетёрские полки, отдельные пионерские и понтонные роты, прокатились орудия на конных передках, проскакали казаки и валашские арнауты. Войска выстраивались на огромном поле в линию. Отдельный полк егерей располагался немного дальше от центра, ближе к правому флангу.
– Сми-ирно! –
